полу. Он ощущал себя насекомым, пойманным лепестками хищного цветка, словно та муха, которую учитель на уроке естествознания в седьмом классе скормил венериной мухоловке. Каким-то образом он выбрался в коридор и захлопнул дверь.
Не испытывая желания открывать остальные, Райан беспомощно стоял среди коридора и обдумывал план побега. По меньшей мере за одной из дверей должен оказаться выход. А иначе как он в этот коридор попал?
Рано или поздно, но ему придется попробовать зайти в остальные двери.
Он шагнул вперед, и под ногой проломился пол. Вытащив из провала ногу, он сделал еще один шаг, и пол под его весом снова просел. Здание, в котором находился этот коридор – чем бы оно ни было, – начало дрожать, поначалу слабо, но постепенно все сильнее, пока в стенах не появились трещины и не побежали оттуда на потолок. Круглые лампы начали лопаться или гаснуть, одна за другой, пока коридор не погрузился в темноту. На голову дождем посыпалась штукатурка, а пол тряхнуло так сильно, что Райан упал. Он знал, что если здание дрожит из-за землетрясения, то лучше всего встать в дверном проеме, но это означало, что какую-то дверь придется открыть.
Коридор вздрогнул от мощного взрыва. Райан дернулся и принял решение. Метнувшись вперед, он шарил в темноте, пока не нащупал дверную ручку, а затем распахнул дверь. Хотя он пытался удержаться в проеме, еще один сильный толчок стоил ему равновесия. Он качнулся, ступил в темную комнату… и рухнул в разреженный воздух, навстречу людским воплям.
Приземлился Райан с глухим ударом, левая рука и ноги словно были привязаны к телу.
Он открыл глаза навстречу утреннему свету, но продложал ожесточенно сражаться с влажной от пота простыней, стреножившей его, как будто она была живая. Дрожа, он наконец сел и привалился к краю кровати, обхватив голову руками.
«Кошмары, – сказал он себе. – Только и всего».
Он свалился с кровати.
Мышцы были натянуты, словно струна. Кожа горела, и Райан подумал, не подхватил ли одну из тех болезней, о которых слышал по радио. Голова убийственно болела. Он прижал пальцы и ладони ко лбу, почувствовал, как частит пульс. Исходящий от кожи жар подтвердил, что у него температура. Он бы сказал, что, вероятно, хорошо за тридцать восемь, вот-вот расплавятся мозги. Голова болела, и Райан нащупал пару шишек, будто его огрели по лбу битой… Разумеется, он же свалился с кровати и буйно среагировал на кошмары. Наверное, через несколько часов по всему телу обнаружится с полдесятка синяков.
Он стянул мокрую от пота футболку, надел чистую и спортивные штаны. Потом по коридору прошел к отцовской спальне. Субботнее утро означало, что у него есть крохотный шанс лично увидеться с отцом. И все-таки, когда он добрался до спальни, отец уже принял душ, побрился, оделся и теперь причесывался. Судя по целеустремленному выражению лица, он собирался уходить.
– Привет, пап, – сказал Райан.
Отец бросил
