готовая вот-вот выпрыгнуть наружу и рассыпаться разноцветными блёстками.
Поздно вечером раздался звонок в дверь, я, как могла быстро, вылезла из постели и, хромая, направилась к двери. Мельком взглянув на себя в зеркало, я отметила, что смотрюсь гораздо лучше. Волосы вымыты и причёсаны, вместо старой пижамы – лёгкое домашнее платье на тонких бретелях. Нет, я не выглядела так, словно кого-то ждала и к чему-то готовилась, просто немного привела себя в порядок. Показав язык своему отражению, я открыла дверь.
На пороге стоял Сергей. Не знаю, что случилось с моим лицом, но я не смогла ни улыбнуться, ни изобразить радости. Коротко поздоровалась, пропустила его внутрь, обхватила себя руками, вдруг захотев снова оказаться в бесформенной пижаме. Я чувствовала себя беззащитной перед ним, и это пугало.
– Зачем ты это делаешь? – спросила я, не глядя ему в глаза. – Мог бы Маше сказать, что тебе некогда. У тебя пациенты. Им гораздо нужнее твоя помощь, чем её великовозрастной ненормальной подруге, которая просто-напросто растянулась на асфальте по пьяни и ушибла коленку.
Он разулся на пороге, помолчал, а потом хмыкнул:
– Всё не могу привыкнуть к твоей манере говорить в лоб неприятные вещи. А ещё понять: ты только меня терпеть не можешь или всех людей вообще?
Я надулась и отвернулась, успев почувствовать, как внутри зашевелилась давно позабытым червячком совесть. «Посмотри на его уставшие, покрасневшие глаза и зажатые плечи, – забубнила она. – Он после рабочего дня припёрся к тебе, чтобы помочь, а ты снова кочевряжишься. Где твоя благодарность?»
Аккуратно подтолкнув меня к матрасу, Сергей присел рядом и начал осматривать мою ногу. Тёплые руки скользили по коже, не причиняя боли, но по спине побежали мурашки.
– Отлично. Скоро сможешь бегать. Заживает как на собаке.
– Спасибо за комплимент. – Я хотела улыбнуться и не смогла. Вообще почему-то не могла смотреть ему в глаза. Чувствовала себя прибитой, как доска ржавым гвоздём.
– Это получше будет, чем «мачо хренов», не считаешь? Всё, осмотр закончен. Больше не приду.
Он поднялся, и тут я поняла: сейчас, прямо сейчас нужно что-то сделать. Что-то хорошее и приятное, что-то настоящее, нежное, благодарное, человеческое.
– Из-ви-ни.
Он даже не обернулся. Тогда я скомандовала:
– Присядь-ка. Спиной ко мне. Да поближе!
Он удивился не на шутку, даже глаза округлил, и я увидела перед собой совсем юного мальчика, до одури красивого, любознательного, пытливого, который выбрал свою дорогу и радостно бежит по ней вперёд. Он готов падать и вставать, лишь бы мчаться к мечте, творить, учиться, делать добро, спасать людей не ради громких слов, а потому что верит в это всей душой, только в это и ни во что больше.
Сергей сел, я, стараясь не тревожить колено, придвинулась ближе, положила руки ему на плечи и начала легонько массировать. Он протянул с наслаждением:
