style="font-size:15px;"> – Михаил Аркадьевич! – В интонациях голоса, помимо издевательских ноток, появился металл. – Для тебя я теперь Михаил Аркадьевич! Если ты думаешь, что можешь впарить серьезным людям всякое фуфло, ты ошибаешься, Райхель!
К вспученному животу прибавилась дрожь в левой руке, усилилась тахикардия. Сердце неслось галопом, словно понуждая своего хозяина оторвать нетренированный зад от мягкого кресла, выскочить на улицу и нестись во весь опор, обгоняя стремительное время.
– Я не знал, Михаил… Простите! Михаил Аркадьевич! Я смотрел подпись художника в ультрафиолете, показывал картину нашему эксперту!
– Хватит! – невидимый абонент грязно выругался. Респектабельность спала с него, как шелуха со старой луковицы. – Мне начхать на тебя и твоего эксперта! Честно скажу, Райхель, мне даже на эти долбаные бабки начхать! Здесь дело в уважении! Ты картину назад получил?
Борис Семенович кинул полный смертельной тоски взгляд на упакованную в белый материал, именуемый «пупырки», квадратную картину, прислоненную к стене.
– Получил…
Газы распирали живот под давлением.
– Отрицательное заключение из Третьяковской галереи приложено. Вопрос. Где мои сорок две тысячи баксов?
Нет такого преступления, на которое не пойдет капитал во имя крупной прибыли! – почему-то вспомнилась бессмертная фраза из классика.
– Я не располагаю такой суммой, Михаил Аркадьевич… – прошелестел антиквар. Перед мысленным взором предстал образ телохранителя влиятельного москвича. Кавказец. Дагестанец или чеченец. Лет тридцати пяти, смуглое, не лишенное мужской привлекательности лицо, распирающая воротник футболки трапеция, ломаные уши, не знающие жалости стальные глаза, смотрящие насмешливо и с каким-то странным участием, отчего кажущиеся еще более страшными.
– Я ведь не злой человек, Райхель! – неожиданно смягчился бизнесмен. – И честно признаться, мне тебя жаль. Я надеюсь, что ты продал мне это фуфло без злого умысла.
– Я сам не знал, Михаил Аркадьевич! – быстро заговорил Райхель. – Купил у простой бабушки, ума не приложу, как такое могло случиться!..
– Я не закончил! – перебил его собеседник. – Я тебе где-то даже сочувствую. Поэтому готов принять в качестве компенсации долга ту безделушку, что ты мне в прошлый раз показывал…
– Какую безделушку? – Сердце упало куда-то в область желудка, сжалось в ледяной комок.
– Не дури, Райхель!
Включилось видео, экран смартфона заслонило розовощекое лицо бизнесмена.
– Отдашь мне пепельницу в счет долга, и станем добрыми друзьями.
Лицо на экране дружелюбно улыбнулось.
– Пепельница в эмалях, работы Карла Фаберже! – воскликнул антиквар. – С дарственной гравировкой Петру Аркадьевичу Столыпину!
– Видишь, как ты все хорошо
