style="font-size:15px;"> – Позор, спрашивать простейшие вещи.
Кира достала из сумочки блокнот, очки и ручку.
– Подожди, пригодится для статьи.
– Да ну тебя.
– Не жмоться.
Он промурлыкал ей на ушко.
– Валя, ну можно иногда быть серьёзным? Цензура не пропустит.
– Прибавь соблюдение личного пространства.
– Ладно, вот ещё вопрос.
– Капец. Иди уже на работу.
Кира чмокнула его, испачкав помадой.
– До вечера.
– До утра.
– Снова дежурство?
– Так точно.
– Вот, же дерьмо!
– Тебе тоже приятного дня.
Когда стихли её шаги, Валентин вышел на балкон, рухнув в плетёное кресло. Неведомый арахнид закопошился под рёбрами. Проклятое предчувствие опасности никуда не делось. Оно росло, как паразит из голливудского хоррора, пожирая душевное спокойствие.
Июньская жара тяготила. Хотелось укрыться от палящего солнца, лившегося расплавленной медью, сквозь застеклённые рамы. Подставить бы ладони падающему снегу. Выпасть из суеты шумного города, гудящего непрерывным людским потоком. В прихожей раздался звонок. Валентин вздрогнул, отлепился от ротанговых подлокотников и пошёл открывать. Грузная пожилая женщина бесцеремонно протопала в зал.
– Чего застыл столбом? Не ожидал?
Валентина прошиб озноб. Сигарета плясала в дрожащей руке.
– Амалия Бруновна, что вам нужно?
Дама вальяжно развалилась на софе, подобрав подол длинной юбки.
– Деньги, мой мальчик. Готов выложить пятьсот тысяч? Долларов, естественно.
– Я не наберу столько.
– Брось! Мне то не ври. Сроку до четверга.
– Как передать деньги?
– Умничка. Семью сохранишь. Репутацию. Место и время сообщу позже.
Его янтарные глаза вспыхнули недобрым огоньком. Амалия Бруновна выхватила из ридикюля электрошокер.
– Не балуй, дружок!
Валентин подавил рвотный спазм. То ли курево не лезло, то ли мутило от приторно-слащавых духов старухи.
– Уберите свою пшикалку. Я не трогаю женщин.
Эти слова нисколько её не убедили. Амалия Бруновна крепче сжала оружие.
– Успокойтесь.
– Дай мне выйти!
– Катитесь.
Валентин посторонился.
– Можно вопрос? Зачем вам такая сумма?
Она невидяще уставилась на книги, расставленные вдоль широких полок.
– Хочу уехать. Подальше. Я чувствую что-то плохое.
– Вы тоже чувствуете?
Непрошеная гостья злобно прошипела.
– Все из-за тебя. Отродье.
Вылетев на улицу, как пушечное ядро, она случайно сбросила одну из книг. Пожелтевший том тысяча девятьсот восемьдесят пятого года издания, валялся
