говорить потише, позвонил маме. Она обрадовалась, в голосе зазвучали слёзы:
– Сыночек, так ты… все хорошо с тобой? Всё хорошо? Ты где? Ты не в больнице? Тут такое, говорят… напугали меня, я уж… Ты где?
– Я? Я тут… у девушки я, – сказал я, посмотрел на Таню, она усмехнулась и подмигнула мне, хорошая девчушка и не высокомерная…
– У девушки?.. – у мамы изменился голос, из слабого и испуганного, став сразу строгим: – Лерка, я тебе говорила, ты гляди! Ежли чего, если что наделаешь, я тебя… ох… Ты, когда домой придёшь?
– Мама, я приду, ты не волнуйся, ты спать ложись.
– Спать… все нервы… Ладно, Лера, домой всё же поспеши.
– Хорошо-хорошо, я сразу же.
Я положил трубку на рычажки.
– Не ругалась?
– Да нет, она не ругается обычно.
– Это ты просто хороший мальчик, вот и не ругается. В первый раз, небось, с такой физиономией?
– Ну, вообще – да, – подумав, сказал я.
– Слушай, Лётчик, рёбра, по-моему… как-то, не очень… смотри, тут синяк какой.
Я подошёл к большому, до пола зеркалу. Да, синяк нехороший. Но… даже, если и так, дышу нормально, значит, внутри всё в порядке, а трещина сама заживёт, перетянуть только надо, будет меньше болеть.
Так мы с Таней и сделали.
– Теперь спать ложись, я тебе на веранде постелила, там диван, правда довольно жесткий.
– Не замёрзну я? Снег только сошёл… – с сомнением сказал я, посмотрев на неё.
– Там обогреватель. У нас веранда тёплая. И не волнуйся, я, хоть и «твоя девушка», но приставать не буду.
Я расслабленно засмеялся:
– Хулиганка! – хорошо всё-таки оказаться под защитой, хоть и такой, кажется, хилой.
Едва я отправился на широкую, почти, как комната, веранду, как в дверь позвонили и застучали требовательно, как стучит только милиция. Мы с Таней посмотрели друг на друга, она побледнела на мгновение, я, наверное, тоже, а потом открыла большой платяной шкаф с овальным зеркалом во всю широкую дверцу, и кивнула мне.
– Полезай, только не чихай, гляди, там нафталином сильно пахнет.
– Как подпольщики… – пробормотал я, забираясь в большой, как домик, шкаф.
– Ты точно никого не убил? – забавно прищурила Таня свои тёмные ресницы, расправляя платья и пальто за мной. – А то может я как дура, а не как геройская девочка?
Я опять засмеялся, надо же, такая ночь ужасная, а я только и смеюсь тут с ней…
Глава 4. А поутру они проснулись…
Мама уже успела открыть дверь, когда я выходила из своей комнаты. В переднюю вошли два милиционера, спрашивали маму о Платоне, у меня на душа было спокойно, ведь если он не в милиции и не с Валерой, значит, всё ещё у той девушки, которая звонила ему. Только сидел бы там до завтрашнего дня хотя бы, завтра праздник, демонстрация,
