сморозила не то, вдруг следачка примет слово «дрянь» на свой счет, и исправилась, – всякую негативную энергию.
– Возможно, – протянула Нина Ефимовна, с интересом перевела взгляд на Сашу, который открыл папочку и рассматривал что-то в своих записях, а потом снова на Аньку, и сразу перешла к делу. – Надеюсь, соседки тебя уже ознакомили с…
– Ага, – не стала дожидаться Анька окончания предложения. – Уже знаю, что какого-то мужика вчера убили, – и, предваряя ее следующий вопрос, сразу ответила. – Вчера я гуляла, пришла домой около одиннадцати, но ничего подозрительного во дворе не видела. Ни одной живой души. Так что на этот раз ни подозреваемой, ни свидетелем у вас не буду, – улыбнулась во весь рот, с трудом подавив ехидство, звучавшее в последней фразе.
– Понятно, – Нина Ефимовна была немногословна. – Ну, хорошо. Осталось только для успокоения души показать тебе тело, и ты свободна, – ухмыльнулась. – Саш, попрошу тебя в этом поучаствовать, – обратилась к оперу, – покажи ей парня. Может все-таки она его где-нибудь видела.
Следачка повернулась и, не прощаясь, пошла обратно сквозь толпу зевак к двум полицейским в форме, болтавших с третьим, похоже судмедэкспертом. Подойдя, что-то сказала им, и один из полицейских, который помоложе, побежал к «скорой», стоявшей недалеко. Тут же из нее вышли два санитара с носилками и пошли за ограждение. Как грузили убитого, Анька не видела, слишком плотной была толпа соседей, но вот как несли труп, разглядела. И чуть не грохнулась в обморок, вытаращив глаза и задержав готовый вырваться из груди крик ужаса.
Потому что из-под короткой простыни, накрывавшей тело, выглядывали ноги в белых брюках и белых начищенных стильных ботинках.
Анька непроизвольно схватила Сашу за руку, вцепившись с такой силой, что он сразу же поднял голову от своих листков, захлопнул папку и с беспокойством посмотрел на нее.
– Что случилось? – спросил опер. – Ты привидение увидела?
– Я, по-моему, его знаю, – тихо произнесла Анька, мгновенно растеряв свое хорошее настроение. – Я его вчера видела… наверное.
– Так, так, – задумался Саша. – Боюсь спросить, – помолчал немного и сказал, рассуждая вслух. – Сейчас окажется, что он тебя вчера провожал, и вы тут у подъезда с ним расстались, – внезапно его глаза из голубых стали синими, как-то одномоментно потемнели, и в них появились неуловимые искорки злости. – Анна Львовна, вы опять во что-то влипли?
– Не зна-а-аю, – протянула Анька и неожиданно для самой себя всхлипнула.
Одна крупная слезинка тут же выкатилась у нее из правого глаза и потекла по щеке. Анька смахнула ее, не давая выкатиться второй, и стала усиленно тереть глаза, чтобы успокоиться.
– Анютка, – сказал ласково Саша, – перестань мокруху разводить, – хохотнул, осознав двоякое значение слова «мокруха», и обняв Аньку за плечо, потащил к следующему подъезду еще дальше от любопытных соседей.
– А
