еформатором. Бывало, надоест ему на печке лежать, поворочается он с боку на бок да и пошлёт писаря бересты надрать, чтобы было на чём новый указ написать. Вокруг царских палат все берёзы ободранные стояли – что ни день, то новый царский указ появлялся.
Как-то раз запретил он народу своему лаптем щи хлебать и повелел хлебать щи ножом и вилкою, по заморскому обычаю. Все, конечно, сделали вид, что послушались, да только лапти всё равно каждый при себе держал.
В конце концов решил царь дочь свою, царевну Милану, не за принца какого-нибудь отдать, а демократично, на конкурсной основе.
Тут же во все стороны гонцы поскакали – и в Фуфляндию, и в Берляндию, и в Марляндию, и в Тридевятое государство, и даже в Трисемнадцатое царство – с указом царским, мол, приглашает царь Берендей ко двору своему всякого звания добрых молодцев на турнир воинский, а уж кто в турнире победит, тот и получит царевну в жёны, а в приданое – палаты каменные и сундук золота.
Народу понаехало – тьма-тьмущая, на постоялых дворах аж по два короля на одну лавку спать укладывали, а все прочие – если урвал клок соломы под голову положить – и то хорошо.
С утра пораньше собрались рыцари, принцы, короли, султаны и шахи в Чистом поле, разделились на пары и давай друг друга мутузить. Грохот стоял такой, будто битва нешуточная идёт. Да только не повезло заморским гостям – наладились они драться как раз вдоль тропы, по которой Иван – крестьянский сын из дому на огород ходил репу поливать.
Идет он, никого не трогает, на гостей дивится, но тут его один рыцарь из Берляндии, падая, головой зацепил. Тут уж Ваня не на шутку огорчился. Схватил он своего обидчика за ногу, раскрутил над головой и швырнул в толпу. К тому времени в битве всё смешалось, никто не мог найти того, с кем биться начал, поэтому молотили всех подряд – каждый против всех. Врезался рыцарь из Берляндии в толпу и так доспехами своими загремел, что все от грохота аж присели. А когда поняли, в чём дело, на Ивана набросились. Тут уж Ваня совсем на них обиделся – выдрал с корнем дубок, раза три им отмахнулся, и все гости заморские попадали, а встать уже не смогли – уж больно много на них железа понавешено было.
Царевна Милана вместе с папенькой за битвой из окна терема своего наблюдала, а как увидела Ивана, так он ей сразу и приглянулся.
– Вот, – говорит, – он моим женихом и будет!
Огорчился Берендей, не для того он дочку растил, пылинки с неё сдувал, чтобы за мужика-лапотника отдать. Но сразу от своих же слов отказаться не посмел, только придумал хитрую хитрость… Царевну спать отправил, а сам Ивана к себе в палаты зазвал и говорит:
– Ваня, палаты каменные и золота сундук хоть сейчас забирай…
– А Милана как же? – удивился Иван. Ему царская дочка давно нравилась, только заговорить с ней он робел.
– Понимаешь, Ванечка, к моему указу ещё и секретный протокол прилагается. – Царь его писарю продиктовал, пока Иван от поля битвы до царских палат добирался. – Царевну в жёны только тот получит, кто мне три головы Кощея Бессмертного принесёт…
– Дык у него только одна голова, – удивился Иван. – Это у Змея Горыныча – три.
– А тут уж, Ваня, выкручивайся как хочешь, – сказал Берендей и на печку полез сон досматривать.
Делать нечего – царской воле перечить – себе же хуже… И пошёл он куда глаза глядят, света белого не видя от огорчения. Так и забрался Иван, сам того не ведая, в Тёмный лес, и вдруг перед ним откуда ни возьмись появилась избушка на курьих ножках. А всякому образованному человеку известно, что в такой избе живёт Баба-яга.
– Эй, бабуля, отворяй! – закричал Иван, потому что вдруг очень сильно ему чаю захотелось.
– А ты кто таков? – поинтересовалась Яга, дверь приоткрыв и в щёлочку глядя.
– Я – Иван…
– А Иванам тут от ворот – поворот! – тут заявила бабуля и хотела уже дверь захлопнуть и повернуть избушку свою к лесу передом, но Иван успел в щёлочку палец просунуть.
– А я не просто Иван, – добавил Ваня. – Я царевнин жених.
– Ну, тогда заходи, гость дорогой! – Яга тут же дверь пошире распахнула, а избушке приказала присесть, чтобы Ивану удобнее заходить было…
Пока пили чай с пирогами, рассказал Ваня о беде своей, а Баба-яга отправила кота своего Чёрного в погреб мышей ловить, чтоб не подслушивал, и говорит:
– Беде твоей, Ваня, помочь проще простого. Ты разве забыл, что Кощей-то у нас не простой, а Бессмертный? Ты ему голову снесёшь, а он – чирк огненным пальцем, и у него новая вырастает. Тут можно не три, а целую дюжину настричь…
– А если он мне голову снесёт? – ответил Иван. – У меня-то голова одна, а огненного пальца вообще нет.
– Ну, Ваня… Грибов бояться – в лес не ходить.
От
