они с шипами.
– Опять стихами заговорила. Кто с шипами? Постели?
– Ты чем меня слушаешь? Наслаждения. В твоем случае виноват политический строй, элементарно тебе было некогда, некоторые должны подготовить почву, чтобы избранные оргазмировали, – посмотрела она почему-то прямо на Шарика. Шарик смутился и закрыл глаза, притворившись спящим.
Кот, который гулял во сне
– Привет, как ты?
– Скучаю.
– Я так и подумала, раз не звонишь, значит, скучаешь.
– Как там кот?
– Кот?
– Да.
– Кот как кот, спит. Так ты по коту соскучился?
– Совесть не дает мне покоя. Дай ему трубку.
– Сейчас, если разбужу, – нехотя ответила жена.
Наконец я услышал в трубке недовольное «Алле?»
– Блин, чувак, извини, что я тебя утром ногой, – вспомнил как сегодня опаздывая на работу, в одних трусах, посреди коридора, гладил брюки. А под ногами, играя на нервах, путался Том. Я долго его терпел, пока не поддел под живот правой, отфутболил роскошным пасом прямо жене в ноги. Та вскрикнула и набросилась на меня, типа я тут второстепенный, вот животное – это другое дело – беззащитное. И пошло-поехало. Из искры возгорается женщина: манипулируя утюгом раскаленным, я прорычал:
– Тварь шерстяная…
– Ты мне? – Перебила меня жена.
– Дай мне сказать… – Неужели она способна испортить то, что нажито было между нами годами.
Жена промолчала, взяла Тома под мышку и их смыло в соседнюю комнату, а меня на работу.
– А я все думал, позвонишь – не позвонишь, нужно ли принимать меры. Портить тебе обувь или не стоит.
«Я тебе испорчу!» – подумал я про себя и с чувством исполненного долга, взял со стола свежий журнал.
– Не скучай, скоро приду. Принесу что-нибудь вкусное.
– Все равно, это не любовь. Нет ее.
– Как нет? Смотри сколько ее кругом валяется, – листал я журнал. – Окон губы жуют огоньки, обнаженные ноги витрины, глаза, волосы, рты, смешанные в порыве, люди не больше не меньше проститутки любви и пьяницы.
– Люди это конченные психотики, они хотят, они требуют, чтобы их любили: рвали для них букетами звезды, глотали золотые шпаги соборов, застилали постелей пляжи с одеялами моря, признаниями набивали тумбочки, – обошел меня в красноречии Том и добавил: – Только не надо путать людей и кошек.
– А у кошек разве не так?
– Да, по-другому. Бескорыстно!
– Ладно, успокойся, Том, если тебе моей любви мало, город ждет тебя, здесь есть кого полюбить, есть кого сделать поклонницей. Главное чувствовать себя явлением, даже среди запаха плесени, октября холода дрожи холерики надо только набраться смелости.
– Так это на улице! Ты же меня туда не пускаешь.
– Тебе нельзя на улицу – пропадешь. В смысле засосет красивая жизнь.
