style="font-size:15px;"> – Так, так, – торжествующе воскликнул он.
И вскинув руки к лицу, Дмитрий, прищурив один глаз, стал нас фотографировать воображаемым фотоаппаратом.
– Так, спинку ровней, улыбочку. Все, снято, замечательно. Компромат готов.
– Кто это, Альфа-центавра? – жуя, спросила Вика.
– Это – возбужденный Пегас, – ответил я.
– Если не ошибаюсь, Пегас это конь? – перестав жевать, спросила Вика.
– Вот именно, конь.
– Но, но, но, но, попрошу без оскорблений, – возмутился Дмитрий.
– Возьми лучше бутерброд.
– Так, это взятка при свидетелях, – сказал Дмитрий и утащил последний бутерброд.
– Ох, я наелась, аж животик надулся, посмотри какой, – откидываясь на ложе, сказала Вика.
– Замечательный животик, – погладив рукой, сказал я.
– Просто великолепный, – быстро погладив рукой, подтвердил Дмитрий.
Я встал с ложа, и Вика, заурчав, забросила загорелые ножки на кроватку. Мы отошли с Дмитрием к раскидистому дубу и он, испытующе посмотрев на меня, спросил вполголоса:
– Откуда взялась эта молодая нимфа? Ты же сам мне говорил, что с Нимфами покончено, что ты женатый человек, так или уже нет?
– Не волнуйся, между нами ничего не было.
– Значит, я могу…
– Конечно, можешь, ты же, этот, как его, возбужденный Пегас.
– А ты значит, Альфа-центавра, хорошо устроился, – усмехнулся Дмитрий.
– Мы просто играем в игру, вот и все.
– Хорошая игра, я тоже хочу.
– Ну так продолжай, назовись Пегасом Дмитриевичем и скажи так: Виктория, ты всегда, можешь рассчитывать на мою могучую спину, слово Пегаса.
– Здорово, только отойди, пожалуйста, подальше и не подслушивай.
Я допил чай и, повесив кружку на зеленую ветку, снова потонул взглядом в искрящемся горизонте. Волна несказанной радости окатила меня, и, глубоко вздохнув, я почувствовал за спиной крылья, они отрывали меня от повседневной и утомительной жизни, текущей в том далеком холодном и неспокойном мире. Это радостное чувство вызвало во мне новый прилив сил, и я начинал верить, что справлюсь со всеми трудностями, когда вернусь домой.
– Мы с Викой идем на дискотеку, вернее сказать, летим, я же, этот, Пегас, – засмеявшись, сказал Дмитрий.
– Вот и замечательно. А сейчас уведи ее, я хочу побыть один.
– Уже лечу, мой щедрый друг.
Установив ложе в тени дуба, я прилег с томиком Мишеля Монтеня, его называли французским Сократом за мудрые и простые истины. Сладостное чувство переливалось в моей душе, что я, наконец-то отдыхаю, купаясь в лучах беззаботного южного солнца. И внутри меня начинала аккумулироваться живая энергия, которая всегда восстанавливает наши истощенные силы, поглощенные городом. Положив томик под голову, я сладко задремал и плыл в теплых лучах над голубым морем, белая чайка летела рядом и иногда касалась
