свои кровати. И в эту ночь мне приснился мой неотвязчивый сон, и в первый раз я увидела твое лицо. И ты знаешь, я вдруг успокоилась и мои сны стали обычными. Вернувшись из Хорватии, я еще какое-то время все искала ответ, от чего меня должен спасти мужчина из моего сна, но все было напрасно. Дальше ты все знаешь, автомобильная авария и наши пути пересеклись, но я у тебя, была первой, а она второй.
– Да, это твоя судьба.
– А может, наша?
– Я согласен, что нам не нужно с тобой разлучаться, но я прошу тебя сохранять равновесие в нашем треугольнике, и тогда я смогу позаботиться о нас троих.
– Как решишь, так и будет.
– Я поеду.
– Иди ко мне.
Она целовала меня с таким упоением, словно я, принадлежал ей одной. Я вышел из больницы с двойным сердцем, две женщины любили меня так, словно я был последний мужчина на земле. Икс в любовном треугольнике, – думал я, – и с этим иксом нам придется жить. Пообедав в ресторане, я вернулся в свою квартиру в пять часов. Я вытащил из холодильника испорченные продукты и, закинув их в старый пакет, выбросил в мусоропровод. Принимая душ, я с удовольствием мыл свое тело массажной губкой, а потом долго стоял под теплым дождем. Надев махровый халат, я пошел на кухню и поставил кипятить чайник. Неожиданно мне позвонила моя бывшая жена.
– Добрый вечер, Ирина.
– Добрый вечер, Виктор. Ты, стал таким вежливым, удивительно.
– Ничего удивительного, я был в коме, а после нее все меняются.
– Как ты себя чувствуешь?
– Я чувствую себя замечательно, а как чувствует себя мой сын?
– Он не болеет, учится хорошо, ходит на тренировки по теннису. Иногда спрашивает, где его папа.
– И что же ты говоришь? – спросил я, выключая чайник.
– Я говорю, что наш папа уехал очень далеко, и это связано с его работой, но когда-нибудь он приедет, и вы сможете пообщаться.
– Ты знаешь, а я действительно могу уехать, очень далеко и надолго. Сыну, я оставлю эту квартиру, а что будет дальше, я пока и сам не знаю.
– Ты это серьезно?
– Очень серьезно, серьезней не бывает, Ирина.
– Что-то случилось? Может, тебе приехать ко мне, мы могли бы поговорить.
– Нет, Ирина, между нами все кончено, раз и навсегда.
– Ты мог бы пообщаться с сыном.
– Надо было думать об этом раньше.
– Ну, ты знаешь, ты так себя отвратительно вел…
– Ирина, до свидания, живи своей жизнью. Желаю тебе всего хорошего, – сказал я и отключил телефон.
Я пил крепкий чай и разглядывал на картине итальянский домик, он стоял на берегу моря на небольшом возвышении, а вокруг росла виноградная лоза, три лодки покачивались у песчаного берега, а в небе парили чайки. Эту картину я купил в Италии и, разглядывая ее сейчас, после изучения антиквариата и каталогов, я понимал, что это дешевая мазня, далекая от настоящего искусства.
