охранник незамедлительно прибавил скорости.
– Момент. – спросил он. – А как насчет оплаты? Ты обещал!
– Тогда катись в парамир, которым руководил Ортокс. Тебе известен его номер?
– А кому он неизвестен? Там была столица древней Империи!
– Зайдешь во дворец, скажешь королю Минку, что пришел от Змейго Рыныча, и объяснишь, что к чему. Ясно?
– А деньги дадут?
– Смотря сколько попросишь!
В городе кипела ночная жизнь, повсюду сверкали неоновые вывески, бродили толпы народа. Римен старался лишний раз не показываться на проспектах, предпочитая полутемные переулки, и один раз чуть было не пострадал, когда полуосвещенную дорогу перегородили темные личности с ясно читающимся в глазах намерением отобрать машину и прилагающуюся к ней наличность. Он знал кое-какие приемы рукопашного боя, но у Кащея не было времени и желания выслушивать однообразные требования каждого идиота. Пришлось выпустить за стол переговоров тактичного и культурного Трезора.
Личности подробно, не упуская ни малейшей детали, расписали судьбу водителя, пассажира и собаки при их следующей встрече, крепко держась за плафоны высоченных фонарных столбов. Но на предложение Кащея спуститься и проделать ранее расписанное прямо здесь и сейчас ответили категорическим отказом.
Проехав с добрых полчаса, машина остановилась перед высоким, с кирпичными колоннами, забором у двухэтажного особняка директора тюрьмы.
– Здесь? – спросил Кащей, разглядывая темные зашторенные окна далекого особняка. Приличный заборчик, трех метров в высоту, из узорчатой стали, наводил на мысли, что директору тюрьмы самому пора перекочевать в освобожденную от Кащея камеру.
– Здесь!
– Не врешь?!
– Что б мне всю жизнь твою собаку во сне видеть! – поклялся охранник.
– Ладно! – кивнул Кащей. – Уговор дороже денег!
Как только он с Трезором выбрался из машины, Римен вежливо сделал ручкой и торопливо укатил в предписанные дальние края. Кащей усмехнулся и толкнул ворота, сломав замок. Сработала сигнализация, и, пока он подходил к дому, одна за другой зажигались лампы в окнах второго этажа, затем первого, постепенно доходя и до парадного входа. После чего в дверь выстрелили из дробовика, и полусонный голос громко и отчетливо поинтересовался, кому на улице надоело радоваться жизни?
– Узнаю родственную душу! – Кащей размахнулся, и треснувшая пополам дверь раскрылась. Висевшая на петлях половинка сохранила вертикальное положение, вторая упала к ногам прицеливающегося директора. Увидев, кто заглянул в гости, он побелел не хуже укатившего к звездам охранника и вторично нажал на курок. Кащей предусмотрительно ушел в сторону, и дробь основательно продырявила симпатичный почтовый ящик. Сидевший за спиной Кащея Трезор недовольно прорычал. Кащей сунул голову в проем и крикнул: – Патроны кончились!
Сдавать за здорово живешь директор не планировал. Испугавшись за свою жизнь (а кто бы ни испугался, увидев на пороге
