хотели тебя спасти, – ответил тихо Сэт.
– Лучше бы вы мне дали умереть. Сколько я буду ходить в твоих рабах, вечность? – кричал Монэ.
– В рабах? С чего ты взял, что этот обряд отнял твою свободу? – поинтересовалась я. Постепенно я начинала закипать, этот неблагодарный оборотень начинал меня выводить из себя.
– Принеси мне воды, сейчас же, – приказала я ему.
– Да пошла ты, – огрызнулся Монэ.
– И теперь ты хочешь сказать, что тебя поработили, и ты беспрекословно подчиняешься? – поинтересовался Сэт.
– Я не понимаю, что со мной происходит, во мне кипит сила, но одновременно я чувствую слабость во всем теле. Мне хочется реветь от обиды и меня распирает злость. Я хочу, есть, но я уже наелся. Как будто в меня вселился еще какой-то человек, – пояснил с испугом Монэ.
Сэт стал рассказывать, про результат обряда, про то, что в этом нет ничего страшного. Да, есть побочный эффект, но придется мириться с этим. Если бы не провели ритуал, то его бы сейчас уже где-нибудь продавали на невольничьем рынке и не известно в каких целях использовали потом. Хорошо, когда оборотень попадал в охрану к какому-нибудь вельможе. Однако мы слышали про бои без правил, когда на арену, на потеху публики выпускали одного оборотня, а в противники ему выбирались несколько лучших воинов или другие живые существа.
Все внимательно слушали вдохновенную речь Сэта. Монэ вроде все понял, но от него все равно веяло недоверием и легкой обидой.
– Значит Монэ оборотень? – спросил Гоша, – Вот мне повезло с компанией: ведьма, оборотень. А ты Сэт кто? – горько усмехнулся здоровяк.
Я вспомнила слова черного мага.
– А ты Гоша, кто? – поинтересовалась я.
– Я сын землепашца, вот кто я., – зло ответил он, – Давайте уже закроем эту тему, – махнул он рукой. – Кажется, мы тут надолго застряли из-за этого дождя.
Все замолчали и продолжили трапезу в полной тишине. После завтрака у всех нашлись свои дела. Гоша обнаружил в кухне кладовую и изучал ее содержимое, что-то перебирал, считал, выбрасывал. Сэт ушел обследовать дом.
Монэ решил размять мышцы и поохотиться в своем зверином обличье. Он не стал перекидываться при нас, оставил все свое снаряжение и ушел из дома. Его не страшил дождь и грязь его не могла остановить, ему хотелось бежать наравне с ветром, ощутить свободу, почувствовать, как сердце бьется в груди.
Меня снова клонило в сон, слабость не оставляла меня и я свернулась калачиком на топчане. Мне снилась бабушка, она сидела за столом и что-то записывала в свои тетради. Потом приснилась золотоволосая женщина, она грустно на меня смотрела и молчала. На шее у нее был тот самый кулон в форме розового бутона. И вдруг я очутилась в лесу, я прыгала с ветки на ветку, взбиралась по деревьям, поймала маленькую птичку и слопала ее вместе с перьями. Я смотрела на мир глазами Монэ, я была снежным барсом. Я попробовала развернуться назад к дому, но ничего не получилось, я не управляла им, а только была зрителем. Затем я провалилась в сон без сновидений.
