наконец ответила ему Емилия, придя в себя, ощупывая руками кушетку, свою уцелевшую задницу и боль от щипка. Точно будет синяк! – Вы меня чуть не… чуть не… – не зная, какое определение подобрать к преднамеренному убийству своей персоны, проговорила Емилия, – чуть не порешили своим гипнозом! Вы видели? Вы вообще видели, куда вы меня… запулили? – стала она махать руками, чувствуя, как те трясутся от пережитого страха.
Виктор Борисович тяжело вздохнул, улыбнулся, вытер испарину со лба и зачем-то обнял ее трясущуюся, видно тоже не на шутку труханул со своими гипнозами.
– Я ведь предупреждал об играх разума, а у вас, милочка, фрустрация на идеальных отношениях. Везде принцы мерещатся.
Емилия, хоть и радостная в душе от возвращения домой, в эпоху Водолея, да еще и с нужным телефоном в голове (она тихонечко повторила цифры про себя), но все же злая на игры разума Виктора Борисовича, использовавшего ее как подопытную крысу, да еще и в выходной день, проговорила, хватая свои вещи и оставляя на столе нужную сумму за проведенный сеанс:
– Вы со своими фрустрациями доиграетесь до… прокуратуры или психушки, – и пошла к двери.
– Так это не я! – приложил руки к груди искренне удивленный гипнотизер. – Это вы свихнулись на принцах, и сколько я вас ни звал, решили отправиться в уголки дальнего сознания, куда обычно никто и не доходит, чтоб узнать правду, почему все у вас не как у нормальных людей.
Емилия прикусила губу, это была правда, она помнила этот момент, когда вдруг душа позвала ее куда-то за ответами. И осознав, что произошла форменная случайность, на которую Емилия наступила в очередной раз, как на грабли, девушка быстро достала ручку, оторвала листок из тетради Виктора Борисовича и записала запомнившийся телефон, чтоб если на нее наедет трамвай или упадет самолет или случится помутнение рассудка и отшибет память, телефон был надежно записан на листочке, который она положила в бумажник. Но этого показалось мало. Она вырвала еще три листка и на них нацарапала известный номер, рассовав по пальто и в сумочку на случай, если украдут кошелек.
– Если что, я тоже его помню, – догадался о значении сей операции Виктор Борисович.
– Простите, – сказала успокоившаяся Емилия, – эти регрес… эти путешествия в уголки души.., в общем, они очень эмоциональны. Спасибо за все! Вы мне очень помогли! Теперь я знаю, куда обращаться, если вдруг что-то опять потеряю.
Виктор Борисович улыбнулся и был невероятно счастлив и получке, и удавшемуся эксперименту, и тому, что помог девушке. И как только пациентка вышла, тут же побежал записывать материалы эксперимента в свои тетради, по которым в будущем планировал написать бестселлер в области непознанного сознания.
Емилия же побежала домой. На дворе уже давно стоял вечер пятнадцатого февраля, родители, наверное, волновались, куда она пропала. Да и надо было позвонить Мише, и лучше всего из дома, чтобы ничего не помешало звонку. А то мало ли, уголки сознания
