манерой поведения. Окружающие воспринимали Свету тихой и малозаметной, неконфликтной и спокойной. Но все, кто знал ее давно и хорошо, понимали, что внутри серой мышки живет неустрашимый боец. Отважный, бесстрашный и не умеющий отступать. Конечно, она плакала, как положено в трудную минуту женщине, конечно, боялась, как все. Но страхи и слезы ничего по большому счету не значили – так, рябь на море. В сложной и реально опасной ситуации Света собиралась в комок, становилась устремленным на цель орудием, говорила односложно. За это ее глубоко уважали коллеги: можно положиться в трудной ситуации, выложится, но не подведет.
Вот и сейчас Света почувствовала себя совсем не так, как вчера. Растерянность и страх отступили: нужно спокойно разобраться в происшествии, понять цель хулигана или преступника, только и всего.
Завтракая и одеваясь, Света все время помнила о том, что на нее будет смотреть мужчина. Поэтому вместо брюк надела юбку и свитерок, подчеркивающий все выпуклости. Хоть чем-то себя порадовать, пока обстоятельства непонятные. Собственную внешность она оценивала критически: слишком далека от длинноногих красавиц, мужчины не оборачиваются, но не уродина, и это все.
Света снимала квартиру рядом с больницей, чтобы не зависеть от транспорта. Собственная квартира у нее была, осталась от родителей. Она ездила туда раз в месяц – проведать, оплатить коммуналку, поговорить с соседями. Квартира еще хранила запахи самых дорогих на свете людей, все там было так, как будто родители уехали ненадолго. Приезжать туда было мучительно: слишком свежа и неожиданна потеря. Родители разбились на машине по дороге на отдых, и с того страшного дня прошло всего три месяца. Их раздавил грузовик, водитель заснул за рулем. Полиция завела уголовное дело, но Света не захотела видеть того, кто лишил ее самых дорогих людей. Услышала от следователя, что водитель – отец троих детей, и решила, что пусть будет как будет, никакой дополнительной компенсации лично она требовать не станет.
От раза к разу родительская квартира становилась все более чужой, менялся запах, появилась затхлость. Но пока душевных сил на то, чтобы убрать с глаз последнее напоминание о родителях, у Светы не было. Жить здесь, бесконечно заливаясь слезами, тоже не хотелось. Изменить подвешенное состояние пока не хватало душевных сил. Пусть идет, как идет, а там видно будет.
Сегодня как раз был тот тяжелый день проведывания квартиры. Это нужно сделать вечером даже через силу.
Дорога от квартиры до работы занимала минут пятнадцать пешком. Света очень любила эти минуты. Сразу за дверью подъезда воздух был другой, запахи жизни манили, а если шел дождь, то это вообще праздник – капли и брызги, свежесть и умытость вокруг. Быстрая походка на каблуках напрягала тело, чувствовалась каждая мышца ног. Иногда казалось: чуть ускориться – и взлетишь.
Перед больничными воротами под ноги упал огненный шар, упал и покатился прямо на Свету. Это было так неожиданно, что она едва успела отскочить. Тут же
