поднятой резким движением юбки… Со Светой Соловьёвой у нас так ничего и не сложилось. Не знаю, как я ей, а мне стали нравиться другие девочки. Номером один была Нина Темникова. Я до сих пор не могу найти её в соцсетях. Говорят, что после школы она сразу вышла замуж, сменила фамилию, куда-то уехала.
Однажды я набрался смелости и сел с ней за одной партой на уроке Казахского. Казахский язык у нас преподавался как-то факультативно, не по-настоящему. Учительница, казашка, которая вела предмет, большим авторитетом у учащихся не пользовалась. Мы вели себя на уроке кое-как.
Так вот, я сидел с Ниной и косил глаза на её ноги. А что, если до них дотронуться? Долго-долго я колебался. Уговаривал себя не трусить. И решился. Положил ладонь ей на ногу. Нина не отдёрнула ногу, ничего не сказала. Она просто очень внимательно на меня посмотрела. Руку я убрал. Но не потому, что она на меня посмотрела, а потому что мы сидели на первой парте, перед учительницей. А парты в классе были открытыми. И мою руку на колене девочки увидела «казашка». Это я понял по её выражению лица.
А дальше было ещё интереснее. Один раз, компанией, мы пошли в кино. Мальчики и девочки с класса. Фильм назывался: «Пятьдесят на пятьдесят». Про шпионов. Содержание кино я не помню, а вот название уже никогда не забуду.
В зале я оказался рядом с Галей Юрчак. Симпатичная девочка, с развитой для своего возраста фигурой. Во время сеанса Галя предложила мне конфету. Я её взял. Но девочка свою руку из моей не вынула. Мы так и остались сидеть, держась за руки. И гладили ладони друг друга пальцами.
Сколько лет прошло (уже 48), а сила переживаний, сексуальных переживаний, заставляет помнить тот эпизод. Эпизод первой сексуальной близости. После фильма мы с Галей не контактировали. Не общались, не разговаривали. Почему? Да чёрт его знает!
Этой же весной (1973 года) мы снова ходили в кино компанией. И я сидел рядом уже с другой девочкой. С Таней Бесединой. И в тёмном зале я положил руку ей на колено, а она мне. И так сидели. Название того фильма я не помню.
Когда мы переехали (хотел сказать – в Питер) в Ленинград, летом 1973 года, я стал вести дневник. Где описал, в частности, события «любовной весны» в Караганде. В дневнике фигурировала ещё одна девочка, Таня Данилова. Она мне тоже нравилась. Однажды, не помню зачем, я зашёл к ней домой. Таня встретила меня в прихожей, одетая по-домашнему. На ней была белая футболка (как сейчас помню), облегающая, пардон, женские прелести. Меня это так впечатлило…
То, что в этой автобиографии я упоминаю имена очевидцев «тех» событий, считаю нормальным. Во-первых, прошло уже много времени. Многих и в живых-то уже нет. А во-вторых, никого я здесь не обижаю, не оскорбляю. Не клевещу…
Однажды я заметил, что мой дневник кто-то трогал.
– Мама, ты читала мой дневник?
– Да.
– Как ты могла?
– А что такого?
– Ну, это вообще…
Я был в шоке. Зачем она читала мой дневник? Или зачем в этом призналась.
