проливается то, что кода-то было кровью, а сейчас застыло в жилах и округлилось в глазах, полные того, что называется дикостью и инстинктами выжить.
Здесь нет жизни – о каком выживании может идти речь – здесь только воронка в темноту и ничто. Здесь правит балом – ничто и никто – два глаза и две воронки. Много поцарапанных стен здесь и последних надписей. Много ужаса в каждом сантиметре.
Много – это здесь называется бесконечно много. Кресты судеб здесь впились в стены, их больше никуда не несут. Отпечатки рук тех, кто захотел хотя бы здесь оставить свой уникальный след. Над такими здесь только смеются те, кто верно следят, чтоб ни один попавший не ушел от приготовленной ему участи.
Щупальца тянутся и к тем, кто вот-вот скоро здесь окажется. Красные и горящие охватывают горло и тянут всякого, кому безразлична судьба к тому, кто творит своими непродуманными и бессердечными делами. Здесь были и монстры, которых помнит мир и содрогается от одного воспоминания, и более тихие грешники.
Звук – это не показатель того, где окажется твоя Душа. Даже если никто не знает о твоих делах, то Душа магнитом притянется к тому месту, куда направлялась. Это как сравнить с тем, что тебе хочется мороженного – ты обязательно окажешься рядом с прилавком с таким содержимым морозильной камеры.
Только в этом месте никогда не будет хоть немного прохладнее – в этой вселенской печке сгорает всё без остатка – а пепел ложится почвой для новых Душ, которые отважатся создать-таки что-то такое, о чем мечталось Вселенной.
Кладбище здесь тоже есть, но оно корками покрылось на рубцах огненной печки. Здесь есть и стена плача – эту возможность дают всем, кто хочет последний раз попрощаться с тем собой, который никогда не создал того, о чем мечтал. Это дань решившемуся воплотиться, но не нашедшему смелости довести начатое до конца.
Этот страх принизывает всё и всякого и не убежит от него никто и ничто – это состав такого мира. Это суть его – и всякий раз, когда приближаешься к тому, о чем мечтал – ты будешь чувствовать его. Если это не исполнишь, то попадешь сюда.
Здесь нет договорённостей и нет возможностей – здесь только постоянный шум уходящих в никуда. Глазами человека это можно увидеть через картинку, нарисованную художниками и писателями про ад. Но вы ж понимаете, что человеческий мозг не сможет описать его истинную картину из-за ограниченности восприятия.
Это-то и хорошо – нет страха переживания смерти, есть страх неизвестности – что после нее. Но ведь сама смерть – она настолько паническая, когда не хватает воздуха и сил, когда это не болезнь горла или немощь ног, которая проходит через определенный промежуток времени.
Это неизбежность и это смотрит на тебя. Ты видишь ее и больше никуда не сможешь увести взгляд. Уходят туда все, обратного пути нет. Это уход окончательный и бесповоротный, нельзя обернуться и сказать – я еще поживу – только вперёд в печку материального тлена.
