как есть волшебные, да каждая со своим значением, каждая исполняла свое желание: первая сверху – к счастливой семейной жизни, вторая – к богатству, а самая нижняя – к веселью безудержному и радости. Дотронешься до такой медной пуговицы и знай жди, желание точно исполнится. Вот только особо нетерпеливые старались медную Жошкину пуговицу посильнее дернуть и с собой унести, если пуговица в ладошке осталась счастливый билет в кармане, только успевай желания загадывай.
Прознал о чудесных пуговицах тамошний король, и очень захотелось ему удачу за хвост поймать. В город Величеству выходить было не по чину, и приказал он пригласить трубочиста в королевский дворец. Да не какого-нибудь, а самого, что ни на есть счастливого выбрать. Объявили глашатаи королевскую волю – в четверг, после обеда, на главной площади – надлежало жителям выбрать самого счастливого трубочиста, а тому – явиться во дворец не позднее субботнего утра. Спора у жителей старого города на этот счет не вышло, все как один решили, что счастливей Жошки во всем свете трубочиста не сыскать. Жошка от такого почета да уважения аж просопливился, начал всех благодарить, пачкая сажей платья и сюртуки. Вот и порешили, что с утра пораньше в субботу Жошка явится в королевский дворец для аудиенции. Ему строго-настрого приказали до той поры шею не мыть и камзол от сажи не вытрясать. Заказы Жошке посыпались как из рога изобилия. Всю пятницу он как птичка порхал по крышам, выпил дюжину кружек кофе, но к вечеру от забот так устал, что валился с ног. На улице начали зажигать фонари, и Жошка решил, что пора возвращаться домой, ведь поутру нужно отправляться в королевский дворец.
Вернулся Жошка затемно, снял аккуратно сюртук, что бы сажу не стряхнуть и повесил на спинку стула. Жена головой качает – лицо черным-черно, уже и признать Жошку сложно, делать нечего, велено не умываться и шею не мыть. Пока она суп наливала, трубочист решил, что если лицо чумазое, то он хоть пуговицы медные на камзоле натрет – пусть блестят поярче. Хвать, а второй пуговицы в ряду нет, только ниточка сиротливо висит. То ли к богатству кто оторвал, то ли сам в трубе зацепился. Жошка аж расплакался, катятся слезы по щекам и оставляют белые дорожки. Жена сначала и не поняла, что случилось, а когда сообразила так и ахнула.
– Что ж делать?
Пуговицы-то не простые – большие, медные, с выпуклой бляшечкой, и на каждой герб трубочистов – лестница со щеткой.
– Все пропало, – причитает Жошка, – подвел целый город, не видать мне королевского дворца, вот тебе и самый счастливый трубочист!
А жена масла в огонь подливает: – Что же ты, растяпа, не уследил! Где нам теперь пуговицы-то эти искать? Ночь на дворе.
Жошка встрепенулся, утирая щеки и размазывая сажу по лицу: – «Нужно к кузнецу бежать! Он ради такого дела выручит и отольет новые пуговицы. Денег- то я сегодня заработал», – похлопал он себя по карману сюртука, в котором звенело нехитрое богатство. Побежал трубочист со своей бедой к кузнецу, а кузнец говорит: -«Хотел
