оппозицию, выполотую с корнем, а на союзников-мусульман. На сей раз, чего и следовало ожидать, проиграв вчистую. В битве у реки Алазани азербайджанская конница, ведомая царем Георгием IV, была разбита наголову, сам царь бежал с поля боя, и с тех пор имя его не упоминается нигде и никем.
Реабилитировать посмертно
Если помните, о сути обвинений, выдвинутых против Юрия, речи пока не было. Но, начиная анализ, следует иметь в виду, что расторжение брака, связанного Господом, для христианского мира и сейчас казус нежелательный, а уж в те времена – практически беспрецедентный. До Реформации, когда желание короля любой ценой короновать фаворитку станет достаточным основанием для ухода в ересь целого королевства, лежали еще века и века. Православие же в этом смысле даже жестче католицизма. Конечно, определенные основания для развода предусмотрены, их два и оба основаны на невозможности «плодиться и размножаться»: бесплодие женщины и импотенция мужчины. Однако в данном случае эти нюансы не работали. Бесплодие – штука специфическая. Скажем, Василий III, «пробивая» развод с Соломонией Сабуровой, мотивировал свое ходатайство фактом отсутствия у супруги беременности в течение почти 20 лет. Констатировать что-то такое за два года при тогдашнем уровне диагностики, да еще и учитывая, что две трети из этих самых двух лет муж провел вдали от супружеской опочивальни, невозможно в принципе. Что же до «мужского бессилия», то, возможно, тбилисские летописцы и рады были бы привести этот довод, но, поскольку свидетелей много, они вынуждены признавать, что изгнанник «был несчастен не столько в виду низвержения его с царского престола, сколько вследствие лишения прелестей Тамар». По меркам той целомудренной эпохи формулировка более чем исчерпывающая.
Притом, что Юрий усилиями официозных летописцев изображен едва ли не самой омерзительной фигурой в многовековой истории Грузии, никто не упрекает его ни в трусости, ни в воинской бездарности, ни в пренебрежении интересами государства. Что, в сущности, понятно. Проводивший большую часть времени в походах, царь был на виду у слишком большого числа людей, а на войне не очень-то пустишь пыль в глаза, так что ополченцы, составлявшие большую часть войска, разносили свои мнения и оценки по городам и весям Сакартвело. Поскольку же TV в то время еще не изобрели, вешать лапшу на уши массам, опровергая очевидное и доказывая недоказуемое, было куда сложнее, нежели теперь.
Оставалось одно: бытовуха. Что-то очень семейно-интимное, такое, что никак нельзя проверить, а можно лишь принять на веру, положившись на слово, максимум со ссылкой на доверенную служанку или исповедника, которым, дескать, единственным и плакалась, пока хватало сил не выметать сор на люди. Но что? Пьет? Так все пьют, да и как не пить, имея под боком Алазанскую долину? Грубит? При таких отношениях в семье – не удивительно, объяснимо и ненаказуемо. Ходит по бабам? Опять же, что делать живому человеку, ежели в перерывах между
