широко расправила крылья и шумно захлопала ими, стремительно уносясь в ночной сумрак.
Тримир смахнул со стола разложенные в строгом порядке магические предметы, служащие для того, чтобы пускать пыль в глаза назойливым просителям колдовских услуг.
Его никто не видел, и можно было дать волю гневу, не прикрываясь маской бесчувственности. Магия, так нагло и беззастенчиво пришедшая в открытое окно с потоком свежего воздуха, подняла из глубины души неистовое бешенство. Ведун не без труда справился с приступом ярости, комкая крючковатыми пальцами грубую ткань, застилавшую кровать, на которой он сидел.
Злило все: появление птицы, подчиненной чужой воле; расстояние, подвластное оборотнику для управления совой, говорящее о его необычайной силе…
Тримира переполнила досада с осознанием того, что, несмотря на свое умение распознавать чужое колдовство, он не может проследить место, где находился волхв. Его жалкий удел – беспомощно наблюдать за птицей-оборотнем.
Тримир привык гордиться своей исключительной способностью чувствовать магию и видеть ее следы, но сейчас ощущал только досаду.
Бесило то, что чужое колдовство вторглось в его сон, нарушив царившую в нем гармонию, и внезапно исчезло, не позволив Тримиру понять, кто его обидчик.
Тримир закрыл глаза, пытаясь вновь погрузиться в повторявшуюся из ночи в ночь картину, разрушенную нежданным гостем.
Завораживающее виденье приходило к нему с завидной регулярностью, принося блаженство и мучение. В сотый раз, наблюдая величественное действо, вызывавшее чувства намного более яркие, чем серая реальность, Тримир ощущал близость познания великой тайны, но разгадка каждый раз проходила мимо него.
Ведун закрыл глаза, мысленно прокручивая до мельчайших подробностей знакомое виденье.
Ангельски-нежный свет заполнял собой пространство. Сквозь слепящую белизну проступало – все больше краснея – пятно правильной округлой формы.
Зрелище выглядело жутковато и напоминало растекающуюся на простыне лужу крови. Вокруг пятна возникали и исчезали радуги. Пятно росло, увеличиваясь в размерах. Его цвет становился все насыщеннее, впитывая в себя белизну и освобождая пространство темноте, подступающей со всех сторон.
Пурпурный фон радужного пятна демонстрировал всевозможные оттенки красного, извивался, образуя спиральные завихрения, превращаясь в голову с длинными седыми космами и бесконечной бородой. Лица не было видно.
Вслед за головой из смешения белого, красного и черного возникло мощное туловище. Богатырская фигура вызывала уважение.
Трансформации человека без лица продолжались.
Гигант становился зыбким, неустойчивым – расплывался в серо-красно-белое облако. В его глубине сверкали молнии. Они казались родными. Облако все больше напоминало раскидистый древний дуб.
Четыре человека приблизились к дубу с разных сторон.
Лица людей
