style="font-size:15px;"> Пришлось ехать на улицу Чернышевского и искать дом под номером сто двадцать.
Дверь открыл старичок невысокого роста в очках с толстыми стеклами.
– Простите, я могу видеть Бориса Ивановича Миловидова?
Старичок мотнул головой с редкими седыми волосами:
– Это я. Чем могу служить?
– Разрешите?
Хозяин квартиры отступил в сторону:
– Пожалуйста.
Квартирка была так себе, малогабаритка. Развернуться особенно было негде, если учесть, что посреди комнаты стоял рояль размером с тихоокеанского кита, заставлявший посетителей двигаться по стенке.
Мне была предложена старенькая табуретка, на которую я с удовольствием опустилась.
– Не знаю, насколько важным покажется вам мой вопрос, – рискнула начать я, слегка раскачиваясь на том самом предмете мебели, который был предложен обходительным хозяином. – Вы преподавали вокал в шестидесятых годах…
– И не только, – с готовностью отозвался Борис Иванович, – но и в семидесятых, восьмидесятых и даже в девяностых. Последние пять лет я не преподаю, пора и честь знать. Молодые пришли на смену нам, старикам. Наступают на пятки, так сказать.
А на пятках жуткого имиджа мозоли, подумала я про себя.
– Вы знали Пономаренко Александра Ивановича?
– Он поет в оперном театре в…
– Совершенно верно.
– Как поживает знаменитость?
– Он умер…
Я решила разрубить узел сразу. Молчание заполнило собой окружающее пространство.
Старичок сложил сухие губы бантиком.
– Вот ведь как… Ай, как жалко, хороший был человек.
– Борис Иванович, припомните, не было ли у Пономаренко завистников или откровенных врагов? Пожалуйста, это очень важно.
Старичок пожал плечами.
– Давно было дело, но я помню. На том курсе было двое ребят – Пономаренко Александр и Войнович Геннадий. Остальные все – девчонки. Как раз для их выпуска в нашем оперном театре была одна вакансия, нужен был актер. Вот они и спорили между собой – и тому и другому хотелось попасть в театр. Однажды они даже подрались друг с другом. Громкая история была, чуть не выгнали обоих взашей – и это перед самым-то выпуском! Виноват, конечно, был Войнович, уж очень он любил попетушиться. А в театр взяли все-таки Пономаренко. У Геннадия больно вспыльчивый характер был, не хотелось такого бузотера принимать на работу. Ох и обиделся Войнович. Пил целую неделю, мотался под окнами, орал непотребное.
Моему заду стало тепло, очевидно, я приближалась к разгадке. Бывший однокашник Пономаренко, вне всякого сомнения, был человеком образованным. Он вполне сумел бы написать пару стихотворных строк, посвященных своему давнему недругу. Кстати, газета бесплатных объявлений выходит одновременно в нескольких городах, включая Белогорск! Это я
