style="font-size:15px;"> Виктор всегда мечтал о большом богатстве, почете и уважении, и поэтому стремился получить все это, семимильными шагами, но Советские законы и боязнь загреметь в тюрьму на некоторое время останавливали его. Оттого-то он постоянно носил в голове мысль, которая не отпускала его ни на минуту, как же сделать так, чтобы было все, что он возжелает, и ничего за это не было. Он разрабатывал разные планы и махинации. Но в очередной раз, уже когда родился второй сынишка, которого он назвал Мишенькой в честь деда любимой жены Марины, сети подпольной торговли были накрыты отделом БХСС. Виктору снова повезло, теперь ему помог тесть. Чтобы не запятнать свое громкое имя он сделал несколько «правильных» звонков по партийной линии в разные инстанции и дело закрыли. Дело закрыли, но попросили Виктора уехать из Приморья. По иронии судьбы, тесть позвонил старому другу, первому секретарю крайкома Алтайского края, пристроить куда-нибудь в глубинку нерадивого зятя, подальше от соблазна, да построже с ним. Опять же у Виктора мать не так далеко в Новосибирске, внукам поможет. В общем, договорились по старой дружбе, законспирировали все и после определенного мужского разговора с любимым тестем Виктор со всей своей семьей был направлен на работу в село Верх-Катунское Алтайского края, управляющим животноводческим комплексом номер четыре Госплемзавода «Катунь», поднимать сельское хозяйство, теперь уже Западной Сибири.
Петриков быстро поменял свои устоявшиеся взгляды, нравы и даже сложившийся приморский имидж роскошного дельца, на обыденного советского человека, радующегося великим достижениям страны, затаив где-то очень глубоко все свои несбыточные желания быть признанным капиталистом в стране Советов. Он запретил сам себе даже во сне думать об этом после чистого и мужского разговора со своим тестем, который в свою очередь очень популярно растолковал ему кто есть кто, и что есть очень много людей гораздо грамотнее и умнее его. Тех людей, у которых на собственном лице, как у известного «Фантомаса», была натянута далеко не одна сценическая маска, и сколько бы не срывали их, настоящего лица видно не было. А все тело было покрыто плащами укрывательства и панибратства, между собой переплетающимися бесчисленными нитями родственных и личных связей, выстроенных в огромную теневую вертикаль государственной партийной власти. Той великой Советской власти, которая давно уже разделилась на своих, и народную. Той власти, где свои брали свое и чужое, а отвечали за это те, кто был действительно из народа. И чтобы из одних попасть в другие, то есть в так называемые «свои», нужно было иметь как можно больше покровителей, которые поручились бы за тебя, а потом еще всю жизнь необходимо доказывать, что ты свой.
– Да нет, знаете ли, Валерий Александрович, Сибирь – это моя родина. А родная земля, как родной дом, и силы, и дополнительную жизненную энергию дают.
– А уж
