бы нам всем…
– А чего, кстати, они тут делали? – только сейчас сообразил я. – Мы ведь в своем тылу. Или уже нет?
– Да в тылу, в тылу… пока… – успокоил Хуршед, снова нервно оборачиваясь на Гайдара.
– Нам приказ дали дорогу на Житомир проверить, – пояснил Свистунов. – На делегатов связи несколько раз нападали. Может, как раз вот эти… а может, и другие… тут и местные чего-то возбудились… Не все, конечно, но… В соседней роте ефрейтор зашел в хату водички попить и… пропал!
– Местное население относится к бойцам Красной армии враждебно? – немедленно спросил Гайдар, доставая из планшета блокнот и карандаш.
– Тут недалеко одна деревенька есть… Так там колхозники немцев с хлебом-солью встретили, тут же своего председателя насмерть забили, его сына-комсомольца повесили! – в сердцах сказал я.
– Вот как? – невпопад обронил Гайдар, строча карандашом в блокноте. – Предали, получается, Советскую власть?
– Да в той деревне целая организация была! С тридцать девятого года фашистов ждали! – пояснил я и добавил, хмуро глянув на Альбикова: – Куда только НКВД смотрел?
Альбиков незаметно пожал плечами: мол, а я здесь при чем? И верно – он-то лично не виноват. Хуршед простой боевик, а не местный оперативник. Однако горечь никуда не делась – все равно ведь не доглядели, упустили предателей.
Пока мы «мило» болтали, Марина успела провести беглый медосмотр моего бренного тела и встала с травы, отряхивая юбку.
– Жить буду? – с усмешкой спросил я.
– Конечно, – решительно кивнула девушка. – Тебе еще обещание выполнять! И попробуй только погибни! Товарищи, вы бы… отошли. Игорь еще очень слаб, а вы его разговорами беспокоите.
Свистунов, подмигнув мне (мол, строгая у нас медсестричка), развернулся и зашагал к костру, увлекая за собой Гайдара и Альбикова. А Марина снова присела рядом, бездумно глядя куда-то в темноту.
– Ты, это… вообще как? – поинтересовался я, любуясь ее точеным профилем, ярко подсвеченным пламенем. Давненько я не сидел с молодой девушкой ночью в лесу… Да, лет двадцать не сидел…
– Нормально, – машинально ответила Марина, однако, противореча словам, ее красивое лицо передернулось гримасой страдания. Видимо, вспомнился недавний ужас… Затем, очнувшись, девушка перевела взгляд на меня: – А вот тебе явно нужен длительный отдых! Сейчас я позову ребят, и они тебя накормят, а потом спать. Иначе не то что до Москвы – до Киева не доедешь!
– Мне бы для начала попить и оправиться.
– Сейчас организуем!
Марина встала и ушла к костру. И вместо нее через полминуты объявились Барский с Зеленецким. Они напоили меня теплой водой из фляги и отвели «в кустики» по отточенному сценарию. Похоже, что мы становимся единой командой, хе-хе… Затем накормили заправленной тушенкой перловой кашей и снова бережно уложили возле костра на свернутом куске брезента, остро пахнущем бензином.
Убаюканный
