будучи одинокой. Что же ты теперь грустишь, словно молодая девушка? Ты оглянись назад. Посмотри, какой жизненный путь прошла. Вся жизнь осталась позади, а что впереди, так это сущие пустяки, а не годы. За них и говорить уже не стоит из-за их малого и никчемного количества. А тебе захотелось общения на старости? Ни за что! – Говорила Мэри сама себе.
Кот, который снова лежал у ее ног на только что выросшей, зелёной траве, на слова хозяйки равнодушно вилял хвостом и лениво иногда открывал глаза при шорохе листьев, которые уже были на кустах боярышника.
В кустах же делала попытки петь какая-то непонятная птица. Когда и птица умолкла, Мэри охватила еще больше тоска. Но на ее удивление в траве начали издавать звуки кузнечики. Ей показалось, что кузнечики понимали ее одинокое состояние и решили спеть какую нибудь песню, слова, которые она и не понимала. Да и не было необходимости понимать слова, главное, что она слышала звуки и понимала, что рядом живые существа.
Мэри положила книгу рядом с собой на лавочку и пристально посмотрела на обложку. На обложке была фотография самого Гюго. Ей вспомнились все произведения великого писателя. Мэри захотелось тут же обратно в свою библиотеку, где она как ей казалось, было лучше. Работая целыми днями, занятая возней с книгами, на нее не наваливалась такая грусть, как живя теперь в селе. Она в какую-то минуту подумала, что останься она в городе и при своей работе, ее душевным страданиям бы не было не то что столько места, а быть может, их бы совсем не было. Она, не смотря на то, что не была глупой женщиной, все же не знала, главное, что каждого одинокого человека ожидают чувства, которые всегда будут терзать его душу. Да, много книг она перечитала, работая в библиотеке, в которых говорилось об одиночестве, но она не знала, как больно переживать это чувство самому, когда кругом на целом свете столько людей, а рядом ни одного, с которым можно поделиться сокровенным: рассказать о своей радости или может наоборот, то, что гложет сердце.
Мэри не знала, как подавить состояние, которое ей совсем не нравилось. Вроде прожила без всяких душевных чувств, и никогда не упрекала себя в том, что не побеспокоилась о том, чтобы в ее жизни был человек, с которым бы можно было поделиться самым сокровенным. Ей не нравилось, что в шестьдесят пять лет, вдруг ее душа начала требовать того, чего ей совсем не хотелось впускать в жизнь. Мэри никогда не любила копаться у себя в сердце и искать то, чего и искать не стоило. Что может искать женщина в сердце, которая прожила всю свою жизнь одна? Ничего. Вот и она была всю жизнь спокойна. Только женщина не понимала, что же теперь на нее нашло, и что это она стала себя укорять в том, что осталась одна на старости. Только это были цветочки по сравнению с тем, что ожидало ее впереди. Вдруг откуда не возьмись, появились мысли, которые так ворвались в ее сознание, что ее сердце забилось еще сильнее и на какой-то момент Мэри показалось, что ей стало тяжело дышать. Действительно незваные мысли стали своей тяжестью давить женщине на грудь и ей становилось трудно дышать.
Не выдержав,
