n>Часть I. Забытая реликвия
I. Авагдду угадывает
– Наука не может объяснить то, что сейчас вы увидите.
В тот майский вечер 1936 года бильярдный зал был полон публики. Почти все постояльцы знаменитого сингапурского отеля «Бингли» собрались, чтобы стать свидетелями настоящего чуда.
Англичане, французы, швейцарские немцы, голландки из Батавии, латиноамериканец с подкрученными усиками, очаровательная португальская метиска из Макао и многие, многие другие. Явились и китайцы в застегнутых на все пуговицы европейских костюмах – несколько лет назад новые хозяева отеля разрешили селить обеспеченных азиатов. Еще один китаец в белом колпаке замер в баре. А возле выхода вытянулся по стойке смирно мордатый коридорный-сингалец со Шри-Ланки, всегда готовый прийти на помощь.
Верхний свет погасили. И только в баре посреди зала горят красные лампы. Бар похож на мавританскую крепость из орехового дерева, а лампы – на сигнальные огни ее башен.
Пахнет английскими сигарами и влажной сингапурской ночью.
Напряженная тишина. Слышно, как движутся на шарнирах электрические опахала и щебечут цикады за громадными полукруглыми окнами.
Все смотрят за перегородку, что отделяет столики от бильярдных столов. На той стороне – стул с малиновой обивкой. Стул сделан из той же темно-коричневой ореховой древесины, что барная стойка.
На стуле – девочка лет тринадцати с волосами, заплетёнными в две косы. Одета в темное складчатое платье, какие носили во времена королевы Виктории. Она сидит настолько прямо и неподвижно, что похожа на куклу. Лицо девочки накрыто черной, под оттенок платья накидкой. Из тени под челкой сверкают колючие глазки.
Рядом женщина лет сорока с распущенными огненно-рыжими волосами и в зеленом платье кельтского стиля, словно сошедшая с полотна романтика-прерафаэлита. Открытое декольте напоминает о парижских модах, длинные легкие рукава – о средневековых герцогинях, а на поясе – узор из кельтской коллекции Британского музея. Рядом с девочкой она кажется особенно высокой и властной.
В руках у женщины черный шерстяной шарф.
– Агата росла чудесным ребенком, – начала женщина по-английски, – и родители не могли на нее нарадоваться. Она хорошо училась в школе, помогала друзьям, но больше всего ее сердце волновали величественные баллады валлийской старины. Холмы Уэльса, туманные озера и величественные скалы у морских берегов всегда волновали ее живое воображение. Возможно, ей предстояло стать великой певицей, которая представила бы на сцене Ла Скала или парижской оперы дивные сказания кельтской древности. А возможно, она могла бы изобразить это языком танца… У девочки было очень много талантов, и мы не знаем, какой из них дал бы самые прекрасные плоды. Но однажды с ней произошло несчастье. Путь искусства или хотя бы светской жизни отныне закрыт для нее.
Женщина обвела взглядом зал. Казалось, она собирается найти виновника.
– Здесь был убит зверь, – вдруг произносит девочка. Голос у нее нечеловечески монотонный.
– Что? Что ты сказала, Авагдду?
– Здесь был убит зверь.
– Да, это так, – произносит человек в белом костюме, форменной фуражке и с пусть подстриженной, но все равно пиратской бородкой. – Было дело, в отель приходил тигр. Давно, в самом начале века, еще до Великой войны. Пробрался в зал полосатый, залез под вон тот бильярдный стол, свернулся в калач и уснул. Не знаю, как у него получилось. Наверное, город в те времена был чуть меньше. И вот, господа, вы представляете, насколько удивился старина Джон Гутри, когда выдал фрейм-бол, убрал кий, повернулся, чтобы взять виски, и вдруг наступил тигру на лапу!.. Нам повезло, что в гимназии Стэмфорда нашелся хороший стрелок. Он и уложил зверя, всадил ему пулю между глаз. С пятой, правда, попытки.
Это Виктор Субботин – управляющий отелем. Ему можно верить. Он знает все байки от Харбина до Адена, а в России служил ординарцем у самого барона Унгерна.
– Да, как вы видите, девочке многое открыто, – продолжила женщина, – но она заплатила чудовищную цену за обретенный талант. Вот как это случилось. Однажды мать послала Агату за керосином. Девочка подала бидон, керосинщик открыл кран, и теперь уже никто не знает, как это произошло, но керосин вдруг вспыхнул, и вся лавка взлетела на воздух. Агата выжила, но ее лицо так и осталось обезображено ужасными ожогами. До конца своих дней она будет вынуждена скрывать его, словно бедуинка из жарких пустынь Сахары.
В зале послышался шелест. Это португалка достала платок.
– Агате пришлось пережить ужасные муки. Она плакала от боли, а потом забывалась коротким сном. А когда она вспоминала, какое горе это для ее родителей, несчастная девочка плакала еще сильнее.
Ее несчастные родители,
