если вдруг дрейвы предпочтут схватке бегство. Или дожидаться здесь, не зная, действительно ли они решат сюда вернуться.
– Незаметно не подойдем, – заметил Торис. – Если побегут… темнеет, а у нас и так кони загнаны.
– Предлагаешь ждать здесь? – спросил Рольван.
Гигант довольно усмехнулся:
– Тут уж не побегут.
Рольван нахмурился, но слова Ториса звучали разумно. Гвейр вернется, даже если сам не захочет – теперь уже нет сомнений, что их встреча предопределена. Не перед чужим алтарем, а здесь, в этих старых, наверняка видевших немало сражений стенах, и решится все. «Правый видит, куда ставить ногу и не споткнется» – сказано в книге Мира. В этот миг Рольван поистине не мог споткнуться, как не может ошибиться меч в руках палача.
– Будем ждать, – сказал он.
Стемнело. В небе неспешно, одна за другой проступили звезды. Взошла луна, большая и почти совершенно круглая – до полнолуния оставалось совсем недолго и ночь обещала быть светлой. Рольван то выглядывал наружу, то нетерпеливо обходил пустой зал, чьи обветшавшие, лишенные обстановки стены казались ему внутренностью скелета – когда-то здесь обитала жизнь, струилась по жилам кровь и пылали обычные для живого существа страсти, но нынче остались одни кости, и те скоро рассыплются в прах.
Он не различал в полумраке лиц своих друзей, видел лишь силуэты – Ториса с обнаженным мечом в руках, отрешенно глядящего в пустоту, Твилла на страже у пролома, опершегося на рукоять топора и в задумчивости прикусившего большой палец левой руки. Каменное крошево у его ног белело в лунном свете. Поодаль от входа тихо переступали и хрустели нарезанной травой привязанные к одной из колонн лошади.
Время шло, но Гвейр со своим спутником все еще оставались на прежнем месте – смутные фигуры чуть темнее окружающей темноты. Рольван ждал, и чем дальше, тем быстрее его радость уступала место раздражению, и вовсе не из-за сомнений в том, что те, кого он так долго преследовал, придут. Но он не так представлял себе эту встречу. Он должен был настигнуть Гвейра при свете дня, как неминуемая божья кара и прямо взглянуть ему в лицо, как в те времена, когда они еще были друзьями и никто не ждал от Гвейра предательства. Увидеть в его глазах хоть что-то – раскаянье ли, объяснение ли? Рольван не знал. Но понимал, чего ему совершенно точно не хочется – караулить свою жертву в темноте, словно разбойник, словно тот, кому есть чего стыдиться, словно… словно сам Гвейр. Не нужно было соглашаться на это ожидание.
– Померли они там, что ли? – спросил Торис.
– Нет, – отозвался, приглядевшись, Твилл, – шевелятся.
– Уже темно. Демоны их забери, чего они там копаются? Пойдем, Рольван. Теперь-то уж подберемся незаметно.
– Пожалуй, – согласился, Рольван, вставая. Ждать больше не было никаких сил. – Твилл, останешься здесь. Помогать нам не нужно. И еще…
Он
