что ему действительно захотелось закопаться в вопросы политики, начальница не верила ни секунды. Более бесполезных знаний для мужчины и придумать-то сложно. А значит, выход в общегосударственную информационную сеть ему понадобился за чем-то другим.
“Надо будет посмотреть распечатку его запросов в сети, – решила Мирослава. – Явно тут что-то нечисто”.
Щёлкнув парой клавиш клавиатуры на столе, чтобы переключиться на камеру в информатории, она проследила за тем, как бессменная заведующая библиотечно-информационным хозяйством усадьбы встретила Петра, провожая в зал с ЭУМ, и снова её царапнуло какое-то несоответствие.
Ещё раз перебрав последние события в голове, Мирослава вдруг поняла, что между попаданием на камеру в коридоре и появлением юноши в информатории прошло слишком много времени. Должно было пройти не больше минуты, но прошло все пять. Она запустила запись, отмотав назад. Кивнула сама себе. Четыре минуты сорок восемь секунд. Слишком много. Где охранница и он провели лишние четыре минуты? Очередной вопрос, требующий ответа.
Пожалуй, о Петре нужно узнать поподробнее.
Решившись, она отжала кнопку интеркома на столе и произнесла, обращаясь к помощнице:
– Ася, вызови ко мне Марченко. Да, Раису Захаровну.
Надзирательница гарема, вернее, комендантша мужского общежития, как это называлось официально, сидела на своей должности достаточно давно и определённым кредитом доверия обладала, но опыт и рефлексы полковницы управления имперской контрразведки в отставке заставляли сомневаться и подозревать любого кроме главы рода.
Поэтому когда Марченко через полчаса заходила к ней в кабинет, начальница пребывала во всеоружии. Скрытно размещённый в столе маготехнический прибор считывал пару сотен параметров жизнедеятельности опрашиваемого, с высочайшей точностью определяя степень правдивости сказанного.
– Раиса Захаровна, – добродушно улыбнулась Мирослава, указывая на стул напротив неуверенно замершей у порога женщине. – Проходите, присаживайтесь. В ногах правды нет.
– Да, конечно, – слабо улыбнувшись в ответ, та прошла к столу, села, сложив ладони на колени. Чувствовалось, что комендантша не слишком уверенно чувствует себя здесь. Глаза её пару раз метнулись по сторонам, но почти сразу замерли, уставившись в пол.
– Да не волнуйтесь вы так, – постаралась успокоить женщину начальница охраны. – Ничего страшного не произошло, я просто хотела поговорить об одном из ваших подопечных.
– О Пете… то есть Петре Иванове?
“Слишком эмоциональная реакция, – отметила про себя Мирослава. – И первые мысли о нём… Хм, и тебя он зацепил, что ли, чем-то, дорогуша?”
– А почему сразу Петя? – слегка приподняла бровь безопасница. – Почему ты… мы же можем на “ты”? Как-никак, две верные соратницы нашей госпожи, – сделала ударение на слове “верные” Мирослава.
– Конечно-конечно, – торопливо согласилась Марченко.
– Так
