в небо над городом, живых людей.
Люди стали сыпаться на дома, разбиваясь о стены и крыши, выбивая окна. Трупы сползали по стенам, оставляя густые кровавые разводы, падали на дороги, сминая машины.
– Это Сын Божий… – услышал я голос справа от себя.
Резко развернулся к говорившему. Передо мной стояла толстожопая Александра.
– Вы готовы отправляться? – привычно пресным голосом спросила она.
Сука, блять… Опять приглючило.
Осмотрелся. Дорога, дома, никаких балконов и здоровенных поебот, разбрасывающихся людьми. Нихуя себе у меня воображение…
– Вы готовы отправляться?
– Да готов, блять! Заебала…
Выбесила-таки, тварь. Сука, как же ненавижу жирных… Никакого такта. А всё потому, что мысли только о жратве у них: нет в башке места для уважения к окружающим. Короче, ща отъедем метров на триста, задушу жируху голыми руками, бля буду.
– Слышь, свинота. Где машина твоя?
– Вон там… – вяло показала она на какой-то сарай, на отъебись сколоченный из кривых необработанных досок, и неспешно побрела в его сторону.
– Шевели булками – плетёшься, блять, как на эшафот.
Эшафот… Ещё вчера я удивился бы тому, что знаю слово "аэропорт", а сегодня базарю, как король Англии.
– Короче, надо торопиться – чую, скоро в туалет захочу, а мне пиздец как не хотелось бы на трассе останавливаться. Хотя похуй, притормозишь, если что, где-нибудь, выйдем, ты посторожишь меня от волков там или медведей, я отолью по-быстрому, а потом дальше поеду.
Жирота не ответила. Неспешно дотащила сраку до сарая, поковырялась с полминуты в замке и, наконец, со скрипом растащила створки в стороны. Внутри стоял какой-то уёбищный проржавевший к хуям микроавтобус, безуспешно пытавшийся скрыть своё уродство и неприглядное состояние под сантиметровым слоем засохшей грязи и дорожной пыли.
Толстуха подошла к микрухе и стала открывать капот.
– Слышь, если жратва где-то и сныкана, то в бардачке наверняка, – предположил я.
Она меня не слушала. И это вторая проблема толстых людей: они никогда не слушают окружающих. Сколько бы им не говорили, что они жирные, что на них противно смотреть; сколько бы ни умоляли сесть на диету или хотя бы перестать воспринимать целый батон как индивидуальную, блять, булочку к чаю – всё тщетно. Жиробасы не умеют слушать.
Короче, она со скрипом подняла капот, достала откуда-то из-под жироскладок нож и принялась что-то химичить.
Сначала я решил, что она там клемы на аккумулятор накидывает или типа-того, но потом она стала совершать какие-то резкие движения, словно дралась с забравшейся под капот погреться кошкой, или не знала, как выглядит ёбаный аккумулятор и клемы, которые на него нужно набрасывать, и из-за этого её накрыл припадок ярости.
– Слышь, стройняшка, тебе там кукуху переклинило? Сахар
