вышедшие из войны.
–Я на работе. Пить на работе не полагается, да и запрещено.
–Знаю. Но, ну их всех к чертовой матери эти запрещения.
–Извините, Хем. Не могу. Я пришел только для того, чтобы пожелать вам доброго утра и приятного завтрака.
–Под непогоду любой завтрак приятен. А с моими гостями – вдвойне. Знакомьтесь.
Ренато, не дожидаясь представления гостей, поздоровался с ними:
–Здравствуй Адриана, привет Франки. – Коротко приветствовал он их.
Те в ответ кивнули.
–Вы с ними знакомы?
–Коренные венецианцы знают друг друга не только в лицо, но и по именам. – Кратко, но весомо ответил Ренато.
Увидев, что официант накрыл стол, Ренато решил не задерживаться в номере. Не в его правилах было мешать отдыху постояльцев, даже своих друзей.
–Я желаю всем приятного аппетита.
–Ренато! – Восхищенно ответил Хемингуэй другу – Вы лучший из метрдотелей Америки и Европы. Среди этих мастеров – вы гроссмейстер.
–Я всегда на работе. – Несколько чопорно ответил Ренато Корради и, поклонившись присутствующим, вышел с официантом, катящим перед собой пустую тележку.
Мэри никогда не одобряла дружбы Хемингуэя с первыми встречными, как она выражалась, – в данном случае, с метрдотелем – и поэтому во время их разговора, недовольно молчала. Теперь же гостеприимно произнесла:
–К столу. Время завтрака уходит.
–Мы завтрак продолжим до ужина. – Хрипловатым голосом засмеялся Хемингуэй.
Адриана чувствовало себя скованно в присутствии таких людей. А брат Джанфранко ничем не мог помочь – обычно самоуверенный и болтливый, он тоже растерялся в незнакомой обстановке. Хемингуэй понимал их состояние и старался, как можно быстрее снять неловкое напряжение за столом. Он знал, как это делается.
–Мартини и виски с содовой. Я думаю завтрак надо начинать так.
Он взял открытые бутылки и начал разливать вино в фужеры. Гости не возражали, только Мэри попросила:
–Мне одной содовой. – Она не препятствовала мужу хозяйничать за столом.
Адриана смотрела на пучеглазого омара, а он в ответ, кажется, глядел на нее недовольно, как лангуст, о котором недавно говорил Хемингуэй. И она, неожиданно для себя, выпила все мартини. Джанфранко выпил виски и заметно повеселел. Но пока все молчали, ждали, кто же начнет первым разговор. Начала, как всегда при приемах гостей, Мэри:
–Адриана, милая! Мне Эрни сказал, что ваш отец убит в войну. – Она тактично не подчеркивала, что его убили партизаны. – А как здоровье мамы?
Вопрос был безобидным, может банальным, но Мэри чувствовала, что ей вскоре придется знакомиться со всей семьей Иванчичей. Просто так, она бы не задала такой вопрос.
Адриана встрепенулась:
–Все хорошо. Правда, ей пришлось много пережить
