ребенка!
В комнате наступила звенящая тишина.
– Но почему она так сказала? – выдохнула Алла.
– Почему? – Андросов горько усмехнулся. – А вот это уже совершенная фантасмагория. Потому, мол, что у мужа, якобы, в роду все шизофреники, и поэтому ребенок обязательно родится психически больным. Вот что она сказала. Дословно. А потом и на колени перед этой женщиной вставала, и в обморок падала. – Он махнул рукой. – В общем, убедила. И та женщина связала Аллу со своей подругой-гинекологом и ей в Москве сделали аборт.
– А вы – вы ничего не знали? – волнуясь, спросила Даша.
– Естественно! – Андросов прижал руку к груди, словно стараясь унять бешеный бег сердца. – Сейчас я все вспомнил. Тогда Алла принесла телеграмму, что умерла ее близкая подруга – и срочно вылетела на похороны. Разумеется, я не стал ее задерживать. Мне бы и в голову не пришло. Ведь я же не знал о ее беременности, о том, что она вообще ждет ребенка! – Он провел рукой по лицу. – Она вернулась бледная, похудевшая, нервная, меня к себе не подпускала. Вот я и решил, что она так тяжело переживает утрату, поскольку подруг у нее было мало и она не может выговориться… такая вот ерунда приходила мне в голову. А она нашего ребенка убила! – горько заключил Андросов. В эту минуту он выглядел ужасно, его черты заострились, казалось, он постарел лет на двадцать.
– Я могу задать некорректный вопрос? – после долгого молчания спросила Даша.
– Задавайте, – устало произнес гость.
– Насчет шизофреников в вашем роду… – Даша чувствовала себя очень неловко.
– К счастью, ни одного нет, – твердо сказал мужчина. – Все – психически здоровые. И это абсолютно достоверно известно. Какая ложь, как она могла! Видимо, у нее самой с психикой… какие-то нарушения. – Он опять провел рукой по лицу, точно стирая с него какую-то невидимую грязь. – Какой эгоцентризм, какая самовлюбленность! Она просто не желала рожать, чтоб не испортить свою божественную фигуру!
В комнате повисла тишина.
– Вам надо выпить, – вдруг решительно произнесла Даша. – У меня есть отличный коньяк «Мартель»…
– Пожалуй, – неуверенно произнес гость. Он сидел бледный, а его зеленые глаза казались потухшими.
Коньяк вернул жизнь его щекам, которые слегка порозовели. Он встал. Потом они молча сели на диван. И пока тянулось это бесконечное молчание, Даша словно пережила все, что было сейчас у Андрея на сердце: беспросветное отчаяние, щемящую боль, тоску об утраченном ребенке, обиду и отвращение к жене.
Но собственное сердце молодой женщины в то же самое время переполнялось и своими чувствами: состраданием, ревностью и горячей симпатией к этому зеленоглазому красавцу.
– Я пойду, так будет лучше. Извините, Даша, за взрыв откровенности. Я обычно сдержан, – наконец, произнес Андросов. – Но мне надо было выговориться.
– Я понимаю, – тихо сказала женщина.
Даша
