сменились криками наслаждения.
Валентайн прыгнул вперед, разворачиваясь на лету. От мощного удара ногой барьер рухнул. Валентайн ворвался в скрытую до этого часть комнаты. Шери влетела следом. Фейерверк из огненных осколков защитной магии пастыря скатился по комбинезону, а щеки опалило. Но Шери лишь мимоходом отметила это. Ее рука продолжала сжимать флакон, из которого она так и не успела отпить.
– Очи Морхи, откройтесь! – заорал пастырь, перекрывая женские крики. – Посмотри на этих дев, старая кеора, они достойны тебя. Ты предала свой род, они предают свой. Смотри, демоница, как я швырну этот мир в ноги твоему врагу!
Пастырь приплясывал в клубах черного дыма. Тот истекал из трех обнаженных девиц, вздернутых в воздухе невидимыми нитями. Они стонали и изгибались, словно роженицы, пытаясь исторгнуть из себя черноту. Но та не заканчивалась, вытекая между ног тугими пульсирующими струями.
– У! – взвыла одна и забилась в экстазе, когда из нее вместе с дымом вырвался каскад зеленоватых молний. Следом закричали две другие жертвы-роженицы. Пастырь захохотал, когда каскады молний достигли его самого. На мгновение он скрылся из вида в яркой вспышке света. Дом содрогнулся, а пол заходил ходуном, готовясь впустить в мир нечто столь ужасное, что волосы Шери встали дыбом, а спину обжег ледяной пот.
Пламя в руке Валентайна потемнело, превращаясь в огромный меч. Шери впервые воочию увидела магический клинок архов в действии – архан, – то, что являлось неразрывной частью арха, клинок и ключ, способный закрыть любую брешь мироздания. Говорили, что по величине архана можно было судить о силе самого арха. У некоторых он не превышал размеры кинжала, у самых сильных мог становиться всем, чем они пожелают. Принц же схватил меч и рубанул по пастырю. Архан отскочил, не причинив вреда, а пастырь зашелся каркающим смехом и нацелил пылающий зеленым огнем перевернутый трилистник на принца. Шери с ужасом поняла, что ее снова ждет встряска, которую теперь она может и не пережить.
Перед ее мысленным взором вдруг возник замок с башней, где вместо купола стояла гигантская статуя воина. Ее окутывала густая тень. Вокруг замка над вспененным морем поднимались три черных смерча, соединяясь над замком в грозовые тучи.
– Xaoru Eldorau ar Morhio, – выдохнула она название замка. Повеяло морским бризом. Воин открыл глаза и посмотрел на Шери зелеными, как молодая листва, глазами. Ее омыла волна свежести и любви, очищая от липкой скверны творимого в избушке колдовства, а ладонь, напротив, опалило так, словно она коснулась жидкого пламени. Флакон взорвался в ее руке, а содержимое вырвалось легким облачком и устремилось навстречу молниям. И каким бы невесомым это облачко не выглядело, оно оказалось сильнее черного колдовства. Молнии словно врезались в невидимую стену и понеслись рикошетом назад к своему создателю. Пастырь заверещал, задергался, покрываясь гноящимися язвами от врезавшихся в него молний.
Валентайн рубанул снова. Мечу больше ничего не преграждало, он вошел в пастыря наискосок. Из разрубленной плоти хлынула кровь,
