новой страшно.
Артист скорчил сочувственную гримасу.
– Шляпу! – попросил он.
Максим обвел комнату глазами, нашел, закатившийся в угол, цилиндр. Поднял и сунул циркачу под нос. Тот уставился на Максима.
– Что еще? – не понял Максим его взгляд.
– А заплатить?
Максим, скрежеща зубами, достал банкноту и кинул в черное нутро шляпы. Фокусник сделал уже знакомые пассы руками. Фонтан конфетти заменил звучным:
– Пуфф! – И добавил: – Иди, забирай.
– Что забирать? – не понял Максим.
– Жену! Прежнюю!
– Точно прежнюю?!
– Точнее некуда, – пропел артист, снова падая на подушку.
Максим спустился в холл отеля. Жена стояла у зеркала, внимательно разглядывая собственный нос.
– Что там у нас с черными дырами? – осторожно задал Максим провокационный вопрос.
– Ты что, дурак?! – набросилась на него жена. – Я тебя тут жду не пойми сколько! Измаялась совсем! Прыщик на носу от нервов вскочил. Есть хочется. Но только не здесь. Этот отель – да, ты прав, настоящая дыра!
«А не пойти ли назад к фокуснику?» – пронеслось у Максима в голове.
Голоса
Восемьдесят лет исполнилось бабушке, когда она начала терять слух. Заметили мы это не сразу. Просто в какой-то момент она перестала отвечать, если собеседник находился у нее за спиной. Телевизор смотрела все с большей громкостью. Трубку с телефона уже не поднимала. При этом обижалась, что ей никто не звонил.
Семья забеспокоилась и между собой заговорила о слуховом аппарате, который было бы неплохо приобрести общими усилиями и подарить на ближайший праздник. Пока мы выясняли, какое устройство заслуживает внимания, бабуля начала чудить. Чудачествами своими напугали гораздо более чем глухотой.
Однажды мой папа, бабушкин сын, должен был завезти ей продукты и лекарство. С полными сумками он поднялся на пятый этаж, встал у квартиры и протянул руку к звонку. Дотронуться не успел. Неожиданно дверь открылась и на пороге показалась бабуля.
– Зачем так трезвонить? – заворчала она. – Ты же знаешь, я не могу подойти быстро. Достаточно нажать один раз и подождать.
– Кто трезвонил? – возразил папа. – Я кнопки даже не коснулся.
Бабушка развернулась и засеменила по коридору на кухню. По всей видимости, не услышала папиных объяснений. Спор прервался, не успев начаться. И сама история после того, как была пересказана дважды – за обедом и ужином, отодвинулась в прошлое, и если бы не дальнейшие события, легко могла кануть в Лету.
Вскоре после того, я приехала к бабушке, чтобы помочь сделать генеральную уборку, помыть окна, перестирать занавески, вытереть пыль на шкафах и под диванами. Через пару часов упорного труда, решила устроить себе передышку, выпить чашечку кофе. Наша «гранд маман», как мы иногда ее в шутку между собой называли, сама себе кофе давно не готовила, но турку сохраняла и зерна в баночке для гостей держала.
