несформированные в магнитных связях распады плода. Вывозили на проект Рая врачи и священники с ними знакомые перекодированных обитать голыми в естественной среде по их проекту украшения реальности для оздоровления так населения образцами общего здравия и кричали они, вопия рядом с кустами, где обитаю пока призраком я: «Пиздец, бля! Пиздец, бля! Пиздец, бля!» – держали с трупом их признание животными при том, считая остальных всех с образца сплошным скотом. Я перелетела с толчка от неба, что опять пробовала в облегчении на вкус, к высоким и более взрослым деревьям, характер каждого из коих отличался по-своему, но был для меня сложно постижимым. К кустам уже вдалеке от моего обиталища, как призрака, привозили всё больше таких голых женщин-блондинок, видно, меня так выманивая к ним. Я осознала при том, что лучше поменять действующее дерево и перешла к более лысому, как оно объяснило этими людьми, что продолжали кричать вдалеке: «Пиздец, блядь! Пиздец, блядь! Пиздец, блядь!» Я, витая вокруг этого дерева и к небу от него постигала это сложное движение и структуру его, наслаждаясь при том и своим опять и вновь развитием. Они играли со мной, научая как танцу моему временному в этой форме движению, чтобы я постепенно перестала бояться людей за то, что там происходит, однако они всегда напоминали не пытаться воскресать в тех, кого сюда продолжают привозить голыми, имитируя мне так Рай, куда я попала. А блондинок голыми сюда продолжали, словно мне показывая, привозить, а те продолжали кричать: «Пиздец, блядь! Пиздец, блядь! Пиздец, блядь!» В один из дней среди кричащих далеко от дерева, где я обитала, блондинок, приехали опять кучи мужчин в белых халатах и с приборами. Я быстро прошмыгнула к другому дереву почти без листьев и оттуда узнавала и него что они делают.
– Смотри, какое теперь здесь богатое красивыми шлюхами место! И говорят только по существу: об изнасилованиях и тяжёлых женских смертях! – сказал весело один их них куда-то в небо вслух, после чего упал от слабости и начал дико смеяться. Никто не ведал почему ему можно было это с ними сделать и я в том числе. Никто не понимал, какой у врачей псих на эти моменты. А у линии таких блондинок как я просто был такой шок на со мной случившееся и нас истязающие продолжали до того, что здесь происходило кодировать сексом с изнасилованиями их реакцию. Они продолжали на лугу рядом с кустами есть с них и кричать: «Пиздец, блядь! Пиздец, блядь! Пиздец, блядь!» – будучи под некротическим гипнозом, считая, что они такой вид курицы. Это выдавали за их обиду за обзывательства на людей, привязав их плодами к трупу человека, выдаваемого живым за живого. Он считал, что у него над ними теперь такая вечная власть, но смеющийся в слезах на траве врач не мог его найти. Я продолжала витать у лысого дерева, отталкиваясь от неба и делиться с ним оттуда свежим веществом, не поддаваясь здесь играемому мне цирку с их проблемами, так как я уже была мертва. Двое голых
