style="font-size:15px;"> Сизый сигаретный дым плотными слоями висел по всему кабинету. Весь мой стол был завален отчетами, графиками и прочим дерьмом. Я прикурил очередную сигарету и уставился на стену ливня за окном. Настроение было под стать погоде. Хотелось зайти в кабинет Тимура, снять один из висевших там автоматов, сунуть дуло в рот – и «курок не дергай, жми плавно».
Моя рекламная акция с оглушительным треском провалилась. Даже хуже. Кого-то из юных промоутеров избили местные гопники, где-то сперли стойки с колокольчиками, где-то, как в анекдоте, просто всё просрали и потеряли.
Но это все уже неважно. Важно лишь то, что посещаемость упала на восемь процентов уже через три дня после окончания акции. Люди не просто не покупали товар, теперь они обходили «Бадлер Спорт» стороной!
Еще через пару дней цифра поднялась до пятнадцати процентов и замерла. В итоге за прошедший без малого месяц работы я умудрился сократить продажи почти на десять процентов. Вот, собственно, и всё. Финал. А еще этот Сергеич ходил и ухмылялся в открытую, лапки потирал, паучонок вонючий.
Слухи о моем фиаско очень быстро разошлись по всему офису. Ну и по городу даже. Где я ошибся? Почему этот сраный пипл так негативно отреагировал? А больше всего нервировало молчание Тимура. Почему-то мне напоминало это готовый взорваться кипящий паровой котел.
В дверь постучали.
– Не заперто…
– Макс, я тебе кофе принесла и шоколад. Говорят, помогает от плохого настроения. – Марина поставила поднос на ворох бумаги и присела рядом, на ручку кресла. Она слегка потрепала меня по голове. – Не убивайся ты так. Тимур, конечно, мужик суровый, но понимающий. В следующий раз все будет хорошо.
– Как ты не понимаешь, Марин, – я закрыл лицо руками и в сотый раз протер красные от недосыпания глаза, – следующего раза не будет. Он дал мне шанс, а я обосрался, как ребенок! Хуже того, еще и продажи упали. – Я откинулся на спинку кресла и печально усмехнулся. – Мой взлет закончился так же стремительно, как и начался. Сейчас заявление напишу и пойду дальше в телике лицедействовать.
– Ну и дурак! А ты только начал мне нравиться. – Марина наклонилась к столу, отломила кусочек шоколада и медленно положила его себе в рот. Глядя мне в глаза, она добавила: – Как коллега, конечно.
Затем встала, одернула юбку и молча вышла из кабинета. А я еще минуту оторопело смотрел на закрывшуюся за ней дверь.
Поздно вечером, когда в офисе никого уже не осталось, я зашел к Тимуру в кабинет, положил на пустой стол конверт с заявлением об увольнении и, бросив прощальный взгляд на его коллекцию оружия, поехал домой.
А дома, дома… А что дома? Сварил себе пельменей, съел.
Вот и всё. Сказать, что мое настроение стало еще хуже, после того как я сам себя уволил, – ничего не сказать. Ссыкло. Испугался, что Тимур снимет со стены одну из своих пушек и шмальнет тебе прямо в грудь? Делать ему больше нечего. Но сложного разговора все равно не избежать. Так хоть по телефону звона меньше будет.
Я
