знакомства я выбрала большой зеленый двор в нескольких кварталах от работы. И идти недалеко, и обман не раскроется в случае особой подозрительности. Операция «Мамочки» началась. Я, как Володя Шарапов, внедряюсь в банду, вербую агента, получаю основную информацию, на ее основании втираюсь в доверие к остальным, набираю материал и растворяюсь в летней дымке. Идеальный план!
Только все пошло не так с самого начала.
Во-первых, не стоило надевать платье и туфли. Совершенно не учла этот момент. Кроссовки, шорты или спортивные штаны, футболка – вот униформа молодой мамочки. И волосы непременно должны быть собраны в хвостик. Крысиный хвостик. Господи, как же они живут-то такие? Молодые же девчонки, а чучундры чучундрами. Жуть какая. Ладно, не столь важно, как они одеты, проблема в том, что разговорить их оказалось куда сложнее, чем я думала.
– Здравствуйте. Мы с мужем недавно переехали в ваш район. Вот теперь присматриваем садик получше. – Четыре пары не особо дружелюбных глаз смотрели на меня без всякого выражения. Мысленно я назвала их Мамаша в сером, Мамаша в шортах, Блондинка и Гюльчатай – за отчетливые темные усики у последней. – Может быть, вы подскажете какой-нибудь проверенный садик?
– А вы в очередь-то встали? – с какой-то ленивой недоброжелательностью обратилась ко мне Мамаша в шортах, судя по всему, она была в компании заводилой.
– В какую очередь?
– Ну в какую-какую, – в комиссию! Заявление пишете, подаете документы в комиссию и встаете в очередь. А потом ждете жировку. Мы вот сразу после рождения записались, в три годика дали место. Так что ничего у вас не получится.
– А сколько лет-то ребеночку? – с таким же ленивым пренебрежением подхватила разговор Блондинка.
– Два годика ей.
– Пф, так вас и не возьмут! Это же еще в ясли нужно. А яслей у нас в районе нет, были одни, в прошлом году закрыли. В общем, – резюмировала молчавшая до этого Гюльчатай, – ничего у вас не получится. Даже если денег дадите.
– А что, можно дать кому-то?
– Да конечно, можно, – слегка оживились мои собеседницы. – Всегда можно кому надо на лапу дать.
– Да-да, – подхватила Гюльчатай, – только сейчас совсем уже беспредел! В открытую уже говорят, кому сколько дать, без стыда и совести. И это еще что! Они ведь и с детьми так! Знаете, что они делают? Отупляют просто-напросто!
И тут на меня полился нескончаемый поток сплетен и нелепиц. Они явно готовы были выкладывать мне наболевшее, все свои жалобы и все домыслы до кучи. Разговор пошел вовсю без моей помощи, мне же оставалось только внимательно слушать и не перебивать.
За неполные десять минут я узнала, что детей специально учат плохим словам и чтоб они родителей ни во что не ставили и росли неуправляемыми! А постоянные поборы на пластилин и танцы идут на покупку машин директрисы, у нее их уже три. А с детсадовской кухни продукты прут
