Быть тебе со временем генералом!
Затем склонился над трупом, подсвечивая фонариком, внимательно осмотрел. Мертвец действительно походил на бомжа. Затрапезная одежонка: вылинявшая до белизны, порванная по многих местах телогрейка-стёганка, какие и не шьют теперь, кажется, – с расплывшимся на левой стороне груди пятном крови с блюдце величиной, брюки вроде спецовочных – грязные, с дырой на правом колене и обтрепавшимися до бахромы штанинами. Возраст – под пятьдесят. Хотя, возможно, и моложе. Убитого могла старить густая, окладистая, с проседью борода. Волосы на голове длинные, давно не стриженые, торчащие слипшимися сальными прядями из-под вязаной шапочки. Однако устойчивого алкогольного запаха, неистребимо сопровождавшего подобных типов и после смерти, капитан не ощутил.
Не без чувства отвращения он пошарил в боковых карманах фуфайки поверженного, извлёк оттуда холщовый мешочек с чем-то сыпучим, смятый коробок спичек. Размотав тесёмку на горловине мешочка, запустил туда пальцы. Вытянул щепотку махорки и сложенный гармошкой обрывок газеты. Господи, кисет! А бумага-то для самокруток. Из какого века пожаловал этот парень?
– Махорка, – показал Фролов постовому жёлтые крупицы. – Где он её, интересно, взял? Теперь такое дерьмо и в зонах не курят.
Молодой милиционер внимал, воспринимая происходящее, должно быть, как практическое занятие в институте, и даже осторожно взял с ладони капитана несколько крупинок махорки, поднеся к носу, понюхал задумчиво.
– И кисет, гляди-ка, – указал на мешочек Фролов. – Хоть и замызганный, а с вышивкой. Вон какими узорами украшен. Ручная работа!
Он продолжил обыск. В карманах штанов погибшего нашлось несколько десятирублёвых купюр, тоже изрядно замусоленных, и компас в пластмассовом футляре. Из-за голенища раздолбанных, коричневых от старости кирзовых сапог капитан извлёк длинную финку с наборной плексигласовой рукояткой и острым как бритва лезвием.
– А мужичок-то того… С жалом оказался, – заметил Фролов. – Странно, что он таким пёрышком для самообороны не воспользовался…
Углядев за спиной убитого тощий вещмешок, перекинутый через правое плечо, капитан приподнял тело, расправил закостеневшую уже руку трупа и вытянул из-под него ношу. Распустив лямки, захлёстнутые петлёй у горловины, вытряхнул содержимое на живот покойника. Внутри оказалась пустая солдатская фляжка в брезентовом чехле, половина краюхи тёмного хлеба, шмат сала с ладонь величиной в промасленной обёрточной бумаге, узелок с крупного помола солью, несколько кусочков пилёного сахара в картонной коробочке, пригоршня чая в газетном свёртке, ржаные сухари в чистой с виду белой тряпице, пара шерстяных носков домашней вязки.
– Для бомжа мужик аккуратный. На алкаша не похож, – подвёл итог своим изысканиям Фролов.
Осторожно касаясь одежды убитого кончиками пальцев, капитан расстегнул
