о… чужой территории Тани Тобольцевой.
Ваня вернулся довольно быстро. Сам нашел, куда выкинуть мусор, потом по-хозяйски порылся в шкафах, достал стаканы, применил стоящую на столе бутылку по назначению и протянул на две трети наполненный стакан Илье.
– Давай, тебе надо, я вижу.
Надо же, какой наблюдательный. Надо мне, Ваня, ты прав. Но не этого.
Щелкнул чайник. Оказывается, он успел его все-таки поставить.
– Мы же собирались чай пить… – Илья поразился, как неуверенно звучит его голос.
– Чай попьем, но сначала это. Давай! Сейчас полегчает! – В подтверждение своих намерений Ваня толкнул своим стаканом стакан Ильи и произнес тост: – За удачу!
В удачу Илья Королёв не верил. Он верил в методичный, ежедневный труд. Но здесь он не поможет. Так какая теперь разница?
Налитое он выпил до дна. Вкусно. И сразу стало тепло. И немного странно. Но вкусно и тепло – в первую очередь. И он протянул свой стакан Ивану со словами:
– Еще.
Второй был еще вкуснее. И от него стало еще теплее. Илья наконец убрал со своих колен красную жестяную банку.
– Ну его к черту, этот чай, – а потом приподнялся, перевернул под собой стул, сел верхом, оперся локтями и неожиданно в первую очередь для самого себя выдал: – А я сегодня встречался с твоей сестрой.
Для Ивана такое откровение стало, наверное, еще большей неожиданностью. Он так и замер с не донесенным до рта стаканом. Потом опустил его.
– Да? Где? Поругались, что ли? Ты чего такой расстроенный?
Поругались? Расстроенный? Нет, не те ты говоришь слова, Ваня, не те. Мы просто не сов-па-ли. Глобально. И летально.
– Она брала у меня интервью, – медленно проговорил Илья. Надо, чтобы Иван его правильно понял. Не надо, чтобы Иван его понял неправильно. Поэтому добавил: – На радио.
– А-а-а… – Ваня отставил в сторону бутылку. Илья проводил ее взглядом. Жаль. Вкусно же. И тепло. – Так это ее работа! Она у кого только не брала. Но у таких, как ты, которые с Чайковским и этим, как его… Малером, вроде нет. Чего это ее на классику потянуло?
Да, вот так вот. Ее на классику потянуло. А меня – на нее. Вот такое вот несовпадение вкусов. Бывает.
А с откровениями надо заканчивать. И так сегодня выдал десятилетнюю норму. Илья протянул руку, выудил из вазочки печенье, захрустел, собираясь с мыслями.
– В рамках культурного просвещения радиослушателей.
– О как! И как? Просветили? Знаешь, я, пожалуй, чай все-таки заварю, – Иван смотрел на Илью как-то очень пристально. – Я и бутербродов могу нарезать. Тебе поесть надо, ты, наверное, с обеда ничего не ел.
Хозяйственный какой. И заботливый. И черт с ними, с разбросанными нотами и виноградом. Хотя за Модеста Ильича обидно, конечно.
Илья снова поменял под собой положение стула, откинулся на спинку, вытянул ноги.
– Чувствуй себя как дома, – и рукой махнул. –
