пробурчал Райт и сделал обиженное лицо, – так не бывает, чтобы семь раз подряд выпала шестёрка!
Дорд посмотрел на состроенную кузеном гримасу и обречённо вздохнул. Нет никакого толку повторять другу, что такого беззащитно-детского выражения на лице герцога никто не видел уже больше двадцати лет. Он все равно забудет через пять минут. Ну, и как он будет изображать Дорданда, если никак не может научиться скрывать свои эмоции?!
– Лорд Кайдинир, если вы при гостях будете смотреть на своего господина так возмущённо, дамы смогут заподозрить… да всё, что угодно, в зависимости от испорченности, – подгребая к себе кучку монет, менторским тоном сообщил магистр.
Карета подпрыгнула на особо глубоком ухабе, зашатались стоящие на столике бокалы, покатились монеты… подпрыгнул кубик слоновой кости с агатовыми глазками и… встал шестёркой кверху.
– Ты видел?! – обличающе наставил на него палец лжегерцог. – Нет, ты это видел?! Я же говорил, он жульничает!
– Подтвердите, лорд Кайд, что я и пальцем кубика не коснулся, – парировал Гизелиус. – А вам, милорд… Дорданд, не стоило бы возмущаться так громко. Вам сейчас можно проигрывать сколько угодно, все равно не из собственного кармана, так перестаньте волноваться и получайте удовольствие!
Эртрайт, гордившийся своей неподкупностью и честностью, уставился на Гизелиуса так сердито, что любой другой человек на месте магистра покраснел бы от стыда, но алхимик и бровью не повёл. Он специально всячески провоцировал сейчас ученика, чтобы к моменту приезда на воды тот обозлился по-настоящему и перестал смущать охрану и слуг несвойственной герцогу улыбчивостью.
Монрат, не желающий наблюдать за творившимся «безобразием», ехал в обозе, присоединившемся к карете в Подгорье. И нужно сказать, неплохо устроился в кухонной повозке повара Берна, своего старого приятеля. Да и господам его «измена» пошла на пользу, Монрат сумел убедить товарища, что герцог винит себя в ссоре с неразлучным другом и теперь специально, в наказание самому себе, кушает только любимые Райтом блюда.
Погода, между тем, понемногу испортилась окончательно, в карету и повозки пришлось дополнительно припрячь сменных лошадей, и все равно по раскисшей дороге они еле двигались. Люди герцога, кроме верховой охраны, прятались по повозкам и от скуки играли в кости да отсыпались – пить в дороге вино и даже пиво Дорд запрещал категорически. Впрочем, все и сами понимали – тут, почти на восточной границе с дикими степями, даже маленькое расслабление могло стоить путешественникам жизни.
В результате до Кархина, стоящего на берегу Жёлтой реки, отделяющей королевство от объединённых кагалов, доехали на полсуток позже запланированного. И хотя капитан барки, уведомлённый нарочным, покорно ждал важных пассажиров, отплывать, на ночь глядя, братья не решились. Потому и остановились в доме местного градоправителя.
– У меня в голове всё качается, – сообщил Райт, жалобно поглядывая на магистра. – Может,
