аккуратностью и тщательностью превзошла даже государственные канцелярии Ставрополя. Помимо обычных ведомостей святитель Игнатий распорядился также составить ведомость нерешенных дел и докладывать о них ему лично.
Также внимательно он следил и за деятельностью епархиальных благочинных – всего в Кавказской епархии было 18 благочиннических округов, впоследствии Владыка Игнатий открыл еще два. Для тесного контакта с благочинными святитель Игнатий предоставил им возможность обращаться к нему кроме официальных рапортов с конфиденциальными донесениями. Эта мера позволила святителю более ясно понять проблемы и нужды своей паствы.
Тесно общался святитель Игнатий и с рядовыми священнослужителями. Принимая приехавших в Ставрополь священников, Владыка подолгу беседовал с ними. Подробно расспрашивая их обо всех трудностях приходской жизни, выяснял недоумения, давал основанные на авторитете святых отцов советы. В общении с духовенством святитель Игнатий всегда старался избегать излишнего формализма.
Для воспитания достойных пастырей святитель Игнатий неустанно следил за духовной жизнью и за материальными нуждами Ставропольской семинарии, которая ко времени вступления святителя на кафедру была в запущенном состоянии. Не имея своего помещения, семинария ютилась в нескольких частных домах. Лишь к 1860 году Владыке Игнатию удалось отстроить приличное здание для семинарии.
Но главной его заботой в этом плане было духовное состояние учащих и учащихся. По мысли святителя Игнатия, духовные учебные заведения должны быть подобны монастырям, поэтому свое отношение к семинарскому начальству он строил на началах монастырской жизни: на взаимной откровенности, послушании младших старшим и преданности порученному делу. Жизнь воспитанников, по мнению святителя, должна быть строго христианской, в семинарии они должны приобретать твердые навыки в благочестии и хорошо знать богослужение и любить его. Однако эти навыки должны быть воспитаны личным примером, духовным авторитетом, а никак не насилием над учащимися, поэтому святитель Игнатий сделал следующее распоряжение: «Наказание заушениями, дранием за волосы и за уши да будет извергнуто из духовных училищ. В ту минуту, когда воспитатель собственноручно наказывает воспитанника, в эту жалкую минуту человечество терпит нравственное унижение и в лице воспитанника, и в лице воспитателя. Но в лице воспитателя такое унижение несравненно глубже, нежели в лице воспитанника. Воспитатель такими действиями лишает себя уважения воспитанников, их любви и доверенности. Высокий, благородный характер воспитателя есть главнейшая узда и гроза для воспитанников… Благочестивый и благонамеренный воспитатель должен положить себе за правило не прибегать в час своего гнева ни к выговору, ни к наказанию. Час гнева есть час безумия для всякого разгневавшегося, хотя бы разгневавшийся принадлежал к первейшим мудрецам. Наказание да будет плодом зрелого, беспристрастного суждения,
