детства – это всё, что осталось мне от мамы. Плюс горстка разных памятных штуковин, которые хранятся в картонной коробке с крышкой.
Самое главное – это футболка. Это то, что я вижу первым делом, когда открываю коробку, потому что футболка – самый большой предмет. Простая чёрная футболка. Она принадлежала маме и до сих пор пахнет ею.
И когда я открываю коробку, которая большую часть времени стоит у меня в шкафу, я достаю эту футболку, прижимаю к носу и закрываю глаза. Я пытаюсь вспомнить маму и пытаюсь не грустить.
Запах, как и воспоминания, теперь совсем слабенький. Это смесь терпкого парфюма, стирального порошка и пота, но чистого пота – не сырной вони, которой, по мнению людей, несёт от Эллиота Бойда, но которую я сама никак не могу учуять. Это просто запах человека. Моего человека, моей мамы. Сильнее всего футболка пахнет в районе подмышек – звучит противно, но это не так. Однажды запах выветрится полностью. И это немного пугает меня.
Ещё тут лежит поздравительная открытка, адресованная мне, и стишок оттуда я знаю наизусть.
Дорогому человечку
От души желаю я
Много радости и счастья
В первый день рождения
А внизу аккуратным ровным почерком написано:
«Моей Бу, счастливого первого дня рождения от мамули, целую и обнимаю».
Бу – так меня ласково называла мама. Ба говорит, что не хочет использовать это прозвище, потому что оно принадлежит нам двоим – мне и маме, и это здорово. Словно у нас с ней есть секрет, что-то общее, только наше.
Чем ещё хороша открытка, так это тем, что на ней осталось немножечко запаха футболки, так что пахнет она не только бумагой, но и мамой.
Я думала об этом, сидя в прабабулиной комнате, когда мои мысли прервала ба.
– Ты идёшь, Этель, или так и будешь в облаках витать? И что за унылое лицо? Вечеринка же!
По следующей части я пробегусь быстренько, потому что было примерно так весело, как вы себе представляете… не считая кое-чего странного, случившегося под конец.
ПРАБАБУЛИНА ВЕЧЕРИНКА
Гости:
Человек двадцать. Все, не считая меня и медпомощницы по имени Честити, были совсем взрослые, а то и вовсе древние.
Что на мне было надето:
Сиреневое платье с цветочками и ободок в тон. Ба считала, что я выгляжу миленько. Это было не так. Девчонкам вроде меня просто должно быть позволено носить джинсы и футболки до тех пор, пока с них не сойдёт вся неуклюжесть-тощесть-прыщавость. На деле я выглядела, как мультяшная версия страшненькой девчонки в симпатичном платье.
Что я говорила:
Здравствуйте, спасибо, что пришли… Да, мне уже почти тринадцать… Нет, я ещё не решила, какие экзамены буду сдавать… Нет [фальшивая застенчивая улыбка], мальчика пока нет… (Можно тут я просто выскажусь: почему пожилые люди считают, будто могут выспрашивать про мальчиков и всякое такое? Это что, какое-то право, которое появляется,
