– В монастыре запрещено употреблять плоть животных.
– Но ты ведь сейчас здесь и никто из монахинь этого не увидит, значит можно. Иначе рискуешь умереть с голода.
Буркнув под нос пару нелестных фраз, касающихся несчастных беззащитных кроликов и огромных злобных псов, уже минуту спустя я с жадностью поглощала невероятно вкусное, обжигающе мясо. А затем разомлевшая и сытая, сонно сидела у догорающего кострища и щурилась от удовольствия.
– Откуда ты, если не секрет?
Парень потянулся и зевнул – Броурик. Северный фьорд.
– О, я слышала там очень красиво, но и слишком холодно.
Кербен утвердительно кивнул – Верно. Снега и вечная мерзлота. Но кровь у нас горячая, справляемся.
– У тебя есть семья, да?
– Старшие братья. Серапис и Канцер.
Помедлив, я неуверенно протянула – Рина сказала, что ты хм…цербер. Насколько я помню у адского пса три головы. Но у тебя ведь нет…дополнительных конечностей.
Стушевавшись, я примолкла, а черноглазый попутчик иронично усмехнулся – Ещё не отросли. Но твоя безумная подружка права, я цербер. И при всем желании не смогу стать симпатичным ручным пуделем, смирись.
– Тогда почему Готес так опростоволосился? Разве он не догадывался, чем может закончится нападение?
– Мерзкий засранец понятия не имел, что обращение возможно. Я приберег фокус на десерт. Что и сыграло мне на руку. Однако, как я говорил ранее – моя история обыденная и совсем не интересная. Давай лучше о тебе.
Растерянно пожав плечами, я промямлила – Рассказывать особо и нечего. Жизнь в стенах монастыря не отличается разнообразием.
– Ладно. Тогда что было раньше, до того как ты оказалась в Улиринге?
– Не знаю. Я была слишком мала, чтобы хоть что-то запомнить. Женщина, которая привела меня в монастырь сказала, что моя мать – дочь Флоры, скончалась. Монахини приняли сироту, так я и поселилась в Урилинге. Как видишь, история особо не отличается от твоей.
– М-да, не густо. Ну да ладно, в жизни полно неприятностей, не стоит о них вспоминать. А теперь спать. День был слишком длинный и утомительный.
С этими словами парень завалился на бок и тут же захрапел. Удивлённо моргнув, я пробормотала – Бессонница тебя явно не мучает. Вероятно, совесть цербера чиста. В отличии от моей.
Так я и просидела до самого утра, не в силах сомкнуть глаз от обуревавшей меня тревоги. И время от времени подкидывая хвороста в догорающий костер, пыталась побороть страх. Кербен же за все это время ни разу не шевельнулся, если не шумное дыхание, я бы подумала что он отдал богу душу. Очень скрытный типчик. Выспрашивает, но о себе ничего толком не рассказывает. За каким бесом за ним гоняется Готес? Если вспомнить то, что говорили в монастыре – парень сбежал. Но вот откуда и почему. И что будет, когда он решит бросить меня на произвол судьбы? Куда я пойду? Все эти вопросы не имеют ответа, а потому ужасно беспокоят.
Вдобавок ко всему к утру полил дождь. Костер возмущённо зашипел и окончательно
