успокаиваться.
Когда-то давно Венд полагал, что купеческие караваны выступают в путь исключительно на рассвете. Жизнь развеяла иллюзию. Тлуш, например, предпочитал полдень.
– Венд, смотри! – Ресан вытянулся в струну, вглядываясь вперед, потом развернулся к Венду, забыв недавнюю обиду. – Смотри, там Тибор!
– Хм. – Венд перевел взгляд с многочисленных повозок на группу вооруженных всадников немного в стороне, один из которых действительно выглядел знакомым, но ничего больше сказать не успел, поскольку Ресан уже направил туда свою лошадь.
– Ресан, подожди! – окликнул его Венд, но спина упрямца его не услышала.
– Вот ведь дурной мальчишка, – пробурчал Венд себе под нос. – Нашел время показывать характер.
Сам Венд необходимости в спешке не видел, скорее наоборот. Мало ли по какой причине Тибор тоже оказался в караване, да еще в обществе других наемников. И кто сказал, что он будет рад видеть прежних знакомцев…
– Тибор, привет! – долетел до Венда звонкий голос Ресана. – Ты тоже решил присоединиться к каравану? Здорово! – И Венд вздохнул, выкидывая из головы ненужные размышления.
Тибор посмотрел на Ресана, потом перевел взгляд на Венда и улыбнулся той ясной доброй улыбкой, которую Венд запомнил еще по Радоге.
– Какое-то время будем путешествовать вместе, – согласился он. Потом повел рукой в сторону своих спутников, представляя по очереди: – Кирк, Нейтон, Рекер, Пратас. А вот тот молодой человек, пытающийся просверлить меня взглядом, младший брат Пратаса Истен.
– Я Венд, это Ресан, – ответно представил себя и спутника Венд, как бы невзначай втиснув коня между Ресаном и остальными. Наемники – это наемники, и Венд не желал, чтобы у кого-то возникли мысли о беззащитности хорошенького мальчишки.
Нейтон, очевидно старший, кивнул и открыл рот, но его речи они не услышали. Истен, действительно прожигавший Тибора ненавидящим взглядом, успел первым.
– Вы вместе, да? Ну, в смысле миленький у тебя дружок, Венд. – Молодой наемник с подчеркнуто вульгарным видом облизнулся, глядя на Ресана, потом перевел взгляд на Венда и подмигнул. Не понять истинный смысл пантомимы было невозможно.
Венд скрипнул зубами, злясь одновременно на трех присутствующих: на Истена за его выходку, на Ресана, которого он не смог убедить хоть как-то сделать свою внешность менее приметной, и на себя – за то, что отступился.
Ресан между тем выглядел так, словно его окунули лицом в кипяток. Мальчишка открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог издать ни звука.
Пратас, в отличие от усмехающегося братца, счастливым не казался. Последовало быстрое движение, глухой звук и возмущенный вопль Истена, поднимающего руку, чтобы потереть ушибленное место.
Не только Венд верил в лечебное воздействие подзатыльников.
– Прошу прощения за брата, – гулко пророкотал Пратас. –
