график почему-то не три через три был, а два через два, так что она то с одним, то с другим в смену попадала. Вот обоим глазки и строила. Ну а потом, по законам жанра, почти сразу после той драки она познакомилась с одним из посетителей, как она сказала, очень приличный взрослый человек, так что ни одному из драчунов приз не достался.
– Приличный и взрослый, – хмыкнул Гена. – Что ж она работу в кофейне не бросила, раз он такой приличный?
– А мы специально для тебя этот вопрос задали, – отозвался Михаил Григорьевич, – я даже записал, что девочка нам ответил. Вот, слушай! «Не хочется полностью терять материальную независимость. Я же не содержанка какая-то». Понял?
– Ну да, терять, так не полностью. Уяснил, – кивнул Распашной. – Так и что, может, нам Барковца этого подтянуть за жабры? Глядишь, как у него кислородное голодание начнется, он чего интересного и расскажет.
– Подождите! – резко вмешалась Крылова. – Не надо никого никуда подтягивать. Я хочу всем напомнить результаты медицинской экспертизы. Нанесенный Апраксину удар в горло полностью идентичен тому, что был три месяца назад. Это говорит специалист, который вскрывал оба тела. И есть еще шесть, с которыми работали другие эксперты, но тоже очень похожие. Причем первая жертва, которой таким способом воткнули нож в горло, появилась еще два года назад. Вы понимаете?
– Понимаем, – невозмутимо кивнул Гена, – Барковец два года готовился к убийству Апраксина. Тренировался на бомжах, оттачивал мастерство.
– Балабол. Два года назад они еще знать друг друга не знали, – буркнул Панин.
– И что же? – Распашной снисходительно взглянул на майора. – Он готовился к убийству любого потенциального противника за сердце девушки своей мечты. Идея фикс. Я, когда учился, нам рассказывали, что такое бывает.
– Геннадий! – раздраженно перебила оперативника Вика. – Может быть, тогда именно вы и займетесь отработкой своей версии? Проверите алиби этого молодого человека. У нас по одному из предыдущих случаев установлено достаточно точное время смерти. Так что у вас есть возможность проявить себя.
–Так я ведь уже, – не проявил энтузиазма Гена, – проявляю. В институте. Там еще тоже работать и работать. А кого туда вместо меня пускать? Григорича, что ли? У него на лице с молодежью несовместимость нарисована, особенно с интеллектуально одаренной. Он им завидует.
– Чему там завидовать? – вздохнул Панин. – Дыркам на коленях или тому, что в башке ветер?
– Молодости, Григорич, – ухмыльнулся в ответ Гена, – нашей молодости! Ну и одаренности, конечно. А дырки на коленях, чтоб ты знал, уже всё, не в моде.
– Зато ветер никуда не делся, – парировал Панин и перевел взгляд на Крылову. – Ладно, Виктория Сергеевна, Барковец вроде как наша тема. Мы его, значит, и отработаем. Пока на момент убийства Апраксина алиби у него нет. Говорит, был дома. Один. Якобы весь вечер сериал какой-то смотрел.
– «Очень
