не нанес им урона и выдал источник опасности.
– Ложись!
– Бойся!
Вслед за выстрелом вспыхнуло в углу коридора. В ответ в сторону обидчиков полетел град пуль и картечи, не давая им высунуть головы. Под прикрытием огня Фига метнул Ф-1, отпрянул за угол, заткнул уши и открыл рот.
Громкий взрыв потряс своды помещения, звуковой волной прокатившись по коридору. Считающаяся не такой уж мощной, «лимонка» в закрытой низкой комнате произвела эффект разорвавшейся бомбы. И если осколками и фугасной вспышкой она обделила сектантов, то упругая взрывная волна отправила обоих фанатиков в нокдаун.
Не решаясь рвануть грудью на стволы, Фига выдернул очередную гранату, заблаговременно скрепленную карабином-затяжкой с нагрудным карманом. Автоматически выдернутое кольцо включило капсюль-детонатор и позволило сразу использовать оружие. Бросок. Три, четыре. Взрыв.
– Шишка, пошел! Ловкач, прикрываешь его! – крикнул Фига и взял коридор на прицел.
Бойцы побежали вперед. Задний страховал переднего.
– Зрячий, держи тыл. Они, гады, могли в обход. Палыч, бди пленных. Двинутся, пристрели.
– Понял.
– Лады.
Зрячий, проходя мимо азиатов, приостановился. Посмотрел на толстяка, которому недавно подарили свободу и жизнь, а сейчас, в силу изменившихся обстоятельств, решили снова оставить в плену. Подумал: «А что он плохого может сделать? Особо-то и не чужой, не враг. Зла не держит. Пускай поможет».
– Эй, как тебя там?
– Пончик я! – живо откликнулся тот.
– Вставай, поможешь мне, пошли.
– А-а…
– Живей! – гаркнул снайпер, услышав стрельбу сзади.
– Зрячий, ты че, в натуре?! Фига запретил… – попытался встрять охранник.
– На поруки мне. Одного забираю. Под мою ответственность. А ты, Палыч, хорошо бди мартышек. Бросятся на тебя – на доширак махом попластают. Гляди, ногти какие. Атас!
Зрячий усмехнулся, подтолкнул толстяка вперед и направился с ним по коридору, в противоположную от стрельбы сторону. Схватил трофейный раритетный РПД-42, сунул его Пончику:
– Бери, воюй. И помни мою доброту.
– Респект тебе, братуха! Вовек не забуду, дружбан, – тот неслыханно обрадовался, на ходу проверяя затвор родного пулемета.
– В паре работаем. Не оплошай, Пончикос!
– Заметано… э-э…
– Зрячий.
– Угу.
Оба приникли ушами к дверному проему, ранее изрешеченному следопытом в попытке срезать «черного акробата». Вдохнули, выдохнули. Снайпер пальцем показал «внимание!». Замерли, услышав шорохи, топот и голоса.
– Ты первым, я прикрываю, – сообщил шепотом следопыт и, сделав шаг вбок и назад, поднял РПК на уровень бедра.
– Ну, ясен пень! Как иначе-то? Доброта твоя не знает границ, дружище, –
