качнулся с пятки на носок.
– Мне нужно идти на награждение.
– Иди.
Только когда Марк отошёл, Соня вдохнула. Что это вообще сейчас было? Он же её терпеть не может. В принципе, как и она его. Зачем он вообще к ней подошёл? Тут таких синих и озябших целая поляна. Та же Олеся в платье, пусть её греет своей пропахшей потом олимпийкой. Соня снова вдохнула, в этот раз осторожно и медленно. Опять этот запах. Краска стыда хлынула на щёки от осознания того, что ей нравится нюхать одежду Марка. Это похоже на какое-то извращение. Это же пот, пусть и с лёгким ароматом дезодоранта и, кажется, сигарет. Запах кожи, запах Марка. Точно извращение.
Толпа вокруг Сони оживилась и двинулась в сторону сооруженного пьедестала. Рядом показалась Олеся. Сначала она скользнула взглядом мимо Сони, но потом узнала и удивлённо вскинула брови.
– О, Кайла, у кого ты олимпийку отжала? У Марка, кажется, такая была.
Соня растерялась. Необходимые секунды для ответа ей подарил Костя, случайно наступивший на ногу Олесе.
Та громко завопила и стукнула его по плечу.
– Ты слон? Весь ботинок оттоптал своей лапищей. Пальцы расплющил! – она снова обернулась к Соне, та уже успела придумать отговорку.
– Один из его друзей по секции отдал. У них у всех такая форма.
Олеся одобрительно кивнула.
– Ну ты даёшь! Уже успела охомутать спортсменчика. Симпатишный хоть?
Соня сделала вид, что задумалась.
– Если честно, не очень, но как даритель олимпийки сойдёт.
Олеся засмеялась. Циничность Кайлы ей, определённо, нравилась.
– В понедельник начинаю окучивать Марка. Пора ему уже привыкать к званию моего парня.
Но на следующий день Марк не пришёл в школу. Заболел. Олимпийка вместе с запахом пролежала у Сони почти неделю, и только в пятницу она её постирала, изничтожив вместе с будоражащим ароматом воспоминание о том, как Марк укутал её и согрел.
3 глава. Янтарный ноябрь
Принятие, вера и ласка,
Янтарно-медовая маска,
Всполох закатный,
Лимонные пятна,
Родительская раскраска.
Тимур сосредоточенно жевал кашу, судя по задумчивому лицу, повторял про себя стихотворение. Кирилл словно подслушивал его мысли и периодически напоминал строчки:
– Зеленый золотой, багряный…
Еще спустя несколько секунд:
– Блестят в лазури голубой…
Вчера вечером они вместе разучивали стихотворение, Кирилл помнил, где возникали препятствия, и пытался помочь. Литературу Тимур брал измором. Красивые эпитеты и аллегории оставались для него бездушными словами, он не видел картинку, не включал воображение. Злился, что нельзя записать строчки в «дано» и решить, как уравнение или задачу. В итоге просто заучивал, о выразительности чтения не заботился, тараторил, как робот. Никак не мог смириться
