владения Граца. Не собирался же он в самом деле выложить Станиславу все о своих страхах и чужих взглядах. Скорее всего, он просто продолжал играть в игру, навязанную остальными. Всеми, кто скрывал. Всеми, кто знал. Он тоже был обладателем тайного знания, но ему оно ничего не давало. А другим игрокам?
Белая головокружительная даль бросалась на него, стремилась сломить волю. Захар яростно сопротивлялся, пытался зажмуриться, спрятать глаза, зарыться лицом в кушетку, на которой лежал. Но кушетка была столь же бела, как и все здесь.
Грац точно решил его извести.
– Вы слишком напряжены, – заметил Станислав.
Захар не успел ответить. Что-то стремительное и болезненное, словно жало осы, ткнулось в плечо, и безумство белизны вдруг подернулось серым, утратило свою непорочность, отдавшись во власть оттенков и полутонов.
– Что это? – успел простонать кибертехник, перед тем как нависшее над ним лицо врача, перекошенное злорадной улыбкой, окончательно исчезло во тьме, победившей засилие белого.
Очнулся Захар там же, в лазарете. Сколько прошло времени, сказать трудно. Кибертехник осторожно осмотрелся – руки и ноги свободны, никто его не связывал, белые стены лазарета – стены как стены. С ума не сводят. Справа, в таком же белоснежном кресле, обнаружился Грац. Доктор, подперев голову ладонью, смотрел на Захара из-под полуприкрытых век. Глаза у Станислава были красными.
– Что это со мной было? – спросил Захар. Голос хриплый, во рту пересохло.
Он осторожно приподнялся на кушетке. Немного мутило, но головокружения не было. В памяти всплывали размытые образы глаз, будто фурункулы открывающихся прямо на стенах то тут, то там, и злобно усмехающегося Граца, нависшего над ним с инъектором.
– Очнулись?
Грац медленно поднялся с кресла, потянулся, поморщившись, и подошел к кушетке.
– Обычный фобический припадок. Только с чего это он у вас случился? Вы же не страдаете клаустрофобией?[15]
– Нет. Меня проверяли.
Ясное дело, проверяли. Кто бы его допустил к космическим полетам, страдай он клаустрофобией. Да и потом – это уже его восьмая экспедиция. Раньше ничего подобного не было.
– Вот и отлично, – Грац похлопал его по плечу. – Идите, проверьте свои механизмы. Вы же, кажется, собирались. Вам сейчас не помешает заняться чем-то, делом каким-нибудь.
– Конечно.
– Нам всем это не помешает, – пробурчал под нос Станислав.
Захар спрыгнул на пол. Ноги затекли и слушались плохо. Учитывая непорочную белизну пола, создавалось стойкое ощущение, что идешь по глубокому снегу.
В дверях он вспомнил о Клюгштайне.
– А что с Фрицем? – спросил он. – Что с ним было?
– Примерно то же, что и у вас, – ответил Грац и добавил: – Только по другому поводу.
Кибертехник понимающе кивнул. Хотя ничего не понимал.
– Лекарство будет действовать еще около суток. Если почувствуете что-нибудь похожее,
Боязнь замкнутого пространства.
