чтобы все они взорвались одновременно, и подсоединил пятисекундный запал к взрывателю нажимного действия. После этого он засыпал участок пеплом из собственной кухонной печи, чтобы это место не бросалось в глаза, а для большей скрытности поставил перед дверью старую деревянную скамью. Довольный своей работой, он опустился на колени и начал молиться.
Через несколько секунд после того, как церковный колокол перестал звонить, Гастон поднялся на ноги, прошел несколько шагов из нефа в трансепт, нажал на взрыватель и быстро нырнул за угол. С готических сводов посыпалась накопившаяся за столетия пыль, но никто не пострадал, так как во время службы в трансепте никого не было.
После взрыва на площади воцарилась гнетущая тишина. Все застыли на месте: охрана у ворот, часовые, патрулирующие изгородь, гестаповский майор и хорошо одетый немец с гламурной любовницей. Флик, полная дурных предчувствий, напряженно вглядывалась в площадь и пространство за оградой. На автостоянке от семнадцатого века сохранился каменный фонтан с тремя замшелыми херувимами, резвящимися там, где некогда текли струи воды. Вокруг сухой мраморной чаши были припаркованы грузовик, бронемашина, «мерседес»-седан, выкрашенный в серо-зеленые цвета немецкой армии, и два черных «ситроена» модели «траксьон-авант», которые предпочитали располагавшиеся во Франции гестаповцы. Бак одного из «ситроенов» сейчас заполнял немецкий солдат с помощью бензонасоса, почему-то находящегося прямо перед высоким окном дворца. Несколько секунд не было заметно никакого движения. Затаив дыхание, Флик ждала.
Среди собравшихся в церкви было десять вооруженных бойцов. Священник, который не сочувствовал Сопротивлению и соответственно не был предупрежден, должно быть, радовался, что столько народу пришло на вечернюю службу, обычно не очень популярную. Возможно, он удивлялся тому, что, несмотря на теплую погоду, некоторые пришли в пальто, но после четырех лет строгой экономии многие пообносились, и человек мог прийти в церковь в плаще просто потому, что у него не было пиджака. Флик надеялась, что теперь священник уже все понял. Сейчас все десять человек должны были вскочить со своих мест, выхватить оружие и броситься к новенькой дырке в стене.
Наконец все они показались снаружи. Сердце Флик забилось от гордости и страха, когда она увидела, как эта разношерстная армия в старых кепках и поношенных ботинках бежит через автостоянку к парадному входу шато, топая ногами по пыльной земле и держа на изготовку свое разнокалиберное оружие – пистолеты, револьверы, винтовки и даже один автомат. Они еще не начали стрелять, потому что пытались как можно ближе подобраться к зданию до того, как начнется стрельба.
Мишель увидел их одновременно с ней. Он не то хмыкнул, не то вздохнул, и Флик поняла, что он испытывает те же смешанные чувства гордости за их мужество и опасения за их жизнь. Теперь нужно было отвлечь внимание охраны. Мишель поднял свою винтовку «ли-энфилд» номер 4, которые бойцы Сопротивления называли «канадскими винтовками», так как многие из них изготавливались в Канаде, прицелился,
