до пятнадцати лет. Новости о заболевших сменились другими новостями. Как ни странно, из местного музея. Громов навострил уши. Брали интервью у таинственного Константина Романовича, в котором он признался, что на днях был похищен двойной наконечник из серебра, относящийся аж к тринадцатому веку. Воры не впечатлили аккуратностью, вдребезги разгромив витрину и оставив грязевые следы на бордовом полу музея, и все же несмотря на это, обнаружить злоумышленников не удалось.
Новость о краже наконечника, вновь всколыхнула воспоминания. К этому времени образ монстра из городского музея уже стал было меркнуть, и вот опять он возник перед ним, как в тот день. Неприятный холодок пробежал по спине мальчика. Рат до сих пор не знал, было ли существо реальным или лишь плодом его воображения. Наверняка, головная боль здесь тоже сыграла не последнюю роль. Если подумать, то чудовище, восставшее из грязи, было настолько ужасным, что допустить его существование было просто нельзя, но и решить, что оно лишь галлюцинация тоже невозможно. Не хватало только того, чтобы сойти с ума и переселиться из приюта прямиком в дом для умалишённых. О таком и думать было страшно. Потому-то Рат и старался всячески отвлечься и стереть из памяти то происшествие. Днем ему это вполне успешно удавалось, но вот по ночам он еще долго просыпался в холодном поту от кошмаров, в которых чудовище своим воплем парализует его, а затем уничтожает весь мир вокруг.
Толстый слой снега застелил Лирм. Бледно-желтое солнце светило мало и совсем не грело, но, когда оно поднималось высоко в небо, на заснеженную Березовую улицу попадали его прямые лучи и она сразу же преображалась: обычно хмурый грязный город начинал искриться серебром. Дни стали совсем короткими и оттого казалось, что время бежит быстрее. Мальчик и глазом не успел моргнуть, как в детском доме номер двадцать четыре скромно отметил свой приход Новый год, притянувший следом за собой суровый январь.
Ворон больше так и не появлялся. Впервые за несколько месяцев он ни разу не дал о себе знать. Однажды Громов слышал где-то неподалеку карканье, но это вовсе не говорило о том, что его издавала та самая птица. Мало ли воронов в Лирме?
К этому времени Ратмир окончательно уверовал в то, что происшествие в музее не более, чем его фантазия, подкрепленная головной болью, с которой он проснулся в то утро. Но тут кое-что снова посеяло сомнения в голове мальчика. Дело в том, что в приюте стали расползаться слухи, что Борис Ефимович, работник музея уже больше тридцати лет, так и не вернулся на свой пост после длительного нахождения в больнице. Он угодил в нее с сердечным приступом, но говорили, что на самом деле мужчина спятил. Он неустанно твердил об уродливом существе, выросшем из земли, которое криком погрузило его в оцепенение и довело до бессознательного состояния.
Рат не знал, что и думать. Теперь уже ни днем, ни ночью подросток не мог выкинуть из головы мысли о том, что случилось с Борисом Ефимовичем и особенно о том, что он видел собственными глазами во время экскурсии. Но произошедшее событие в
