тело не хочет. Не хочу», – в отчаянии думала она, погрузившись всецело в тоску.
На следующий день Камила не пошла в университет. После тяжелой ночи с переживаниями и бессонницей у нее не было никаких сил, а тело ломило, как после активной нагрузки в спортзале. Девушка осталась лежать в постели.
– Почему Камила не пошла на учебу? – спросил Ахмед Тамару.
– А, ты как думаешь? Зачем ты так быстро все решил? Зачем дал слово этим людям, скажи? Неужели нельзя никак расторгнуть обещание, сказать, что не получится или что-то вроде этого? Она же учится, она еще совсем юная, – умоляла его женщина.
– За кого ты меня принимаешь? Я расторгнуть слово? Да никогда и ни за что. Среди пришедших был дядя парня, он дал слово, что учиться она продолжит до тех пор, пока не получит диплом. Обещали даже трудоустроить при ее желании. Это уже как сами решат. У нее будет муж, его право, но за учебу они ручаются. А Камила привыкнет. Она потом поймет, что мы только хорошего для нее желали и сделали правильный выбор для нее. – Женщина слушала своего мужа молча, но мысленно не соглашалась с ним даже на сотую долю.
– А, что если у нее есть тот, кто ей нравится и за кого она сама хочет выйти?
– Что значит, есть кто нравится? И, допустим, это так. Ничего, и это можно пережить. Я конечно понимаю, мне сорок восемь лет, не так стар еще и сам вчера был молод, но также понимаю, что мы должны принимать жизненно важные решения и делать выбор исходя из всего и учитывать все. Иногда приходится чем-то жертвовать. Ничего не поделаешь.
– А, если бы тебе так сказали двадцать лет назад и отдали меня за другого? Как бы ты поступил или что сказал бы тогда? Ты бы тоже молча смирился или стал бы добиваться меня?
– Это совсем другое, Тамара. Зачем ты сравниваешь? Мне было легче. Мне было двадцать восемь, я твердо стоял на ногах, и твои родители не были против. А вот если бы не отдали, им было бы не несдобровать. А-ха-ха, – расхохотался он сам от своих слов и ушел. Она осталась одна со своими мыслями и переживаниями за свою дочь. Тамара хорошо понимала, что значит, отнять любовь, ведь сама когда-то любила и любит своего мужа. Она и представить не могла, если бы с ней поступили также. После разговора с мужем она пошла в комнату Камилы; девушка сидела на кровати, облокотившись на спинку и поджав ноги в коленях.
– Доченька! Девочка моя, – подошла она к кровати и села рядом, – что мне сделать для тебя, мое дитя? – Женщина протянула руку к ее щеке и вытерла слезы с глаз, – нам ничего не остается с тобой, моя родная, как смириться, прошу тебя, смирись. Камила, но умоляю тебя, не делай глупостей, не делай ничего такого, от чего твой отец должен будет опустить голову. Я прошу тебя, мое дитя. Не строй свое счастье, разбив нам сердца, я тебя умоляю, – взмолилась мать навзрыд, – прости, что я ничего не могу сделать, твой отец дал слово, и он его не нарушит. – Камила молча смотрела на мать. В ее глазах закончились даже слезы.
