не нравилось. Это был обычный подъезд панельной многоэтажки в том районе, где мы планировали погулять с подругой. На входе в подъезд стояло несколько лавочек, где мне удобно было дожидаться Ленку, а еще здесь находился наш с ней опознавательный знак – старый раскидистый клен, других таких поблизости не было. В этом дворе вообще было скудно с растительностью. Вдоль тротуара росли тощие и чахлые саженцы липок, недавно посаженные школьниками, и низкие кустики какого-то многолетника. Поэтому легко было договориться о месте: не у третьего подъезда слева, не на пятой лавочке от проезжей части, а просто – у клена.
Летом мы здесь с Ленкой часто встречались перед прогулкой: в тени крупных остроугольных листьев старого дерева даже в жару было терпимо, и длительное ожидание подруги казалось не утомительным, а приятным.
Сегодня же мне у клена не нравилось. Все лавочки были заняты, и не старушками-сплетницами, а молодыми девицами, выглядевшими довольно двусмысленно. Почти все были с выкрашенными в угольный цвет волосами и в черной одежде, обилие яркой косметики на молодых лицах резало глаза. Прямо какое-то сборище ведьм! Или проституток. Некоторые, правда, были одеты и накрашены по-человечески, но общее впечатление от этой толпы было неприятное.
Я топталась поодаль и ждала подругу, а некоторые «ведьмы» сверлили меня глазами из-под начерненных бровей. В голове крутились разные ругательные эпитеты для Ленки за то, что мне приходится испытывать дискомфорт. Можно, конечно, было перебраться к другому подъезду и ждать подругу там, но она же слепуха и растяпа. Вполне могла не заметить меня и пройти мимо, а мобильный она вообще часто забывала зарядить перед выходом. Сейчас, например, он был недоступен. А то я бы уже высказала все, что думаю.
Я бросила взгляд на часы: Ленку можно было прождать еще двадцать минут. На меня нахлынуло сильное желание вернуться домой. Вот пусть притащится и подождет зря, а я дома чаи буду распивать в это время. Но у подруги на подобные мои выпады было потрясающее чутье. Я знала, что как только переступлю порог своего дома, полная ехидной радости, что Ленка стоит на жаре, переминаясь с ноги на ногу, так в тот же момент у меня зазвонит телефон, и горе-подруга умильно-извиняющимся тоном пробубнит, что у нее сегодня никак не получается встретиться, и какое счастье, что она застала меня еще дома. Так что я махнула рукой и продолжила ждать.
Тем временем девицы зашевелились и стали подниматься с лавок: дверь подъезда открылась и вышла девушка в простеньком салатовом кардигане и черных джинсах. Все внимание собравшихся тут же обратилось на нее. В отличие от «ведьм», девушка выглядела вполне прилично. Каштановые волосы были туго собраны в «конский хвост», никакой лишней косметики на лице. Девушка была востроносая, тонкогубая, с хорошей кожей – я даже позавидовала, настолько она чистая и светлая. А ее глаза… Я вроде и поодаль стояла от сборища, и все равно, когда эта девушка в мою сторону поворачивалась, видела, как глаза сверкают. Даже не сверкают, а словно лучи рентгеновские источают.
Что она им говорила, мне не было слышно, но «ведьмы» почти сразу же расселись по своим скамейкам, глядя на востроносую девушку с нетерпением, надеждой и даже с какой-то преданностью. Она медленно шла вдоль девиц, подолгу на каждую смотрела в упор, пронизывая своими лучиками. А потом я неожиданно уловила на себе ее пристальный взгляд. В нем проскользнула заинтересованность, мне же отчего-то стало не по себе, мурашки по спине устроили забег. Стало ясно, что на меня она смотрит гораздо дольше, чем на остальных: изучает, сканирует взором. Сначала я попыталась так же пристально смотреть на нее в ответ, хотя обычно у меня это выходит с трудом, и я первая отвожу взгляд. В этот раз я тоже не выдержала и опустила глаза, а потом взглянула на остальных девиц. Оказывается, все они тоже на меня пялились и очень уж недоброжелательно.
«Что же тут такое происходит? – с тревогой и любопытством думала я. – Кто они такие? Почему так странно все на меня реагируют?»
Отвернувшись, я стала разглядывать «местные достопримечательности»: не сбегать же теперь. От внимательного изучения детской игровой площадки меня отвлекло чье-то легкое прикосновение. Девушка с пронзительными глазами держала меня за предплечье.
«Сейчас как врежет! – почему-то пришло мне в голову. – А остальные добьют».
– Я выбор сделала. Буду учить тебя, – сказала она и обернулась к девицам в черном. – Вы слышали? Я нашла ученицу.
Ответом было гробовое молчание и все те же недружелюбные взоры, адресованные мне, а может быть, уже нам двоим.
– Чему учить? – с трудом сглотнув комок в горле, пробормотала я.
Востроносая с легким недоумением посмотрела на меня.
– Тому, ради чего вы все здесь собрались. А к чему у тебя будет лежать душа и в чем ты сможешь проявить себя, позже разберемся.
Она снова обернулась на девиц, которые продолжали чего-то ждать.
– А вы все можете идти. Не надо здесь долго находиться.
