ong>
Акробатка – Нина Корниенко
Антурия – Людмила Максакова
Балерина – Майя Плисецкая
Бодя – Владимир Долинский
Ворон – Михаил Воронцов
Галоша – Татьяна Васильева
Директор – Александр Левинский
Драматург – Эдвард Радзинский
Жора – Георгий Мартиросян
Жорик – Георгий Менглет
Зеленоглазая Зина – Зинаида Плучек
Инженю – Наталья Защипина
Клара – Маргарита Микаэлян
Корнишон – Михаил Державин
Магистр – Марк Захаров
Певунья – Лариса Голубкина
Пепита – Наталья Селезнева
Пудель – Павел Пашков, муж Лили Шараповой
Русалка – Екатерина Градова
Сатирики – Аркадий Арканов и Григорий Горин
Синеглазка – Наталья Фатеева
Спартачок – Спартак Мишулин
Стукачка – Регина Быкова
Субтильная – Лиля Шарапова
Сценарист – Александр Шлепянов
Травести – Броня Захарова
Толич – Анатолий Папанов
Ушка – Владимир Ушаков, муж Веры Васильевой
Цыпочка – Вера Васильева
Чек – Валентин Плучек
Червяк – Александр Червинский
Шармёр – Александр Ширвиндт
Энгельс – Игорь Кваша
Часть 1. Перо Жар-птицы
Мария Миронова:
– Таня, что это я у вас на карандаше? Почему вы все за мной записываете?
– Перлы, перлы записываю, чтобы не забыть, а то все улетучивается!
– А зачем вам это?
– Произведение буду писать.
– О чем?
– О жизни.
– А что вы там напишете?
– Правду!
– Тогда уж пишите обо всех!
Глава 1. Репетиция любви
«Егорова, Егорова… Татьяна Егорова… приготовьтесь – ваш выход… Татьяна Егорова… ваш выход… на сцену с Андреем Мироновым. Не опоздайте», – произнесла Судьба голосом помощника режиссера Елизаветы Абрамовны Забелиной по трансляции. Я не вздрогнула. Динамик висел наверху в углу гримерной. Посмотрела на него и загадочно улыбнулась. В последний раз оценив себя в зеркале, резко встала, вышла из гримерной и смело пошла по коридору в сторону сцены.
Это произошло на гастролях в Риге 5 июля 1966 года в спектакле «Над пропастью во ржи» Сэлинджера. Андрей Миронов играл Холдена Колфилда, а меня, неделю назад покинувшую стены Щукинского театрального училища, за два часа до начала действия – в театре случилось ЧП – ввел своей талантливой рукой режиссер Шатрин. В роль Салли Хейс.
Коридор, по которому я шла, был длинный и темный. Текст я знаю назубок, выгляжу прелестно, глаза блестят, и мне очень идет «американское» пальто с капюшоном, отороченным пышным белым песцом. И белые перчатки, и ноги, и каблуки…
Подошла тихо к кулисе и встала как вкопанная. На освещенной сцене – Холден-Андрей… совсем рядом.
– Алло, Салли Хейс, пожалуйста… Это ты, Салли? Как живешь? Ты не могла бы сейчас повидаться со мной? – умолял меня со сцены Холден Колфилд и Андрей Миронов. Именно меня, а не Салли Хейс. Салли была уже ни при чем.
За два часа до спектакля, на репетиции, мы впервые познакомились. Репетировали нашу сцену. Обстановка деловая – мой срочный ввод, обязательное знание текста, траектория роли, атмосфера, состояние, действие. Артисты, играющие в этом спектакле, репетировали год, а я должна была все усвоить за два часа. Режиссер Шатрин был неожиданно ласков и в мягкой и игривой манере ввинтил в меня суть моей роли. Как положено по сцене в спектакле, мы сидим на скамейке с Андреем – он уже в десятый раз проговаривает свой текст, я – свой.
– До начала спектакля час. Думаю, все пройдет хорошо, – сказал Шатрин, давая понять, что репетиция окончена. Посмотрел на нас.
Мы сидим и не двигаемся, прижавшись друг к другу.
– До вечера! – опять откуда-то донесся его голос. А мы сидим на скамейке, прижавшись друг к другу, и не двигаемся.
– Ну,
